Когда он отдалился от автомобильной эстакады на приличное расстояние, перед ним неожиданно возникли две мощные фигуры. Один из них держал руку в кармане. Савелий спокойно посмотрел на них и усмехнулся:
— Может, не стоит, земляки: хлопотно больно! — со вздохом сожаления сказал Савелий.
Это разозлило их совсем они резво устремились к нему.
И тут тот, кто оказался ближе, получил вдруг такой удар ногой в живот, что со страшным воплем кулем свалился на землю.
Второй выхватил из кармана нож и нажал на кнопку: с характерным металлическим щелчком выскочило лезвие и ярко сверкнуло на солнце.
Савелий укоризненно покачал головой, затем вдруг выпрыгнул вверх и двумя ударами — первым выбил нож, а вторым ударил ногой в лицо — сбил упитанного парня на землю. Затем подошел к нему, взглянул в корчащееся от боли лицо и тихо сказал:
— Говорил же, хлопотно. — Он повернулся и в этот момент увидел мчащуюся по дороге «Чайку», которую тщетно искал у здания.
— Стой! — крикнул он, и его жест был настолько уверенным, что машина резко затормозила и остановилась около него.
— Гоша? — спросил Савелий.
— Да, — удивленно ответил водитель.
— Запаздываете, молодой человек. — Он улыбнулся и сел на переднее сидение. — Лана вас давно уже ожидает!
— Тьфу, черт! — облегченно усмехнулся Гоша. — А я думаю, неужели я совсем память потерял и не узнаю своих знакомых. В пробку попал: там такая авария, что пробка километров на пять растянулась. Еле удалось прорваться, и то потому, что правительственная машина.
Вдвоем с водителем Гошей они быстро донесли до «Чайки» полученный Лапой багаж и уложили в багажник. Савелий открыл перед Ланой дверь машины.
— Ну, всего доброго, Лана! Спасибо за компанию! — сказал он, протягивая ей руку.
— И не выдумывайте, пожалуйста! — девушка нарочито сердито топнула ножкой. — Куда вы сейчас? Ни родных, ни знакомых! Столько лет не были на родине! Так что никуда я вас не отпущу: едемте со мной!
— Спасибо. Но я не могу! — Он явно не мог найти слов.
— Ну хорошо, я вас понимаю: боитесь стеснить, неловко вам. Так? Все это самая настоящая ерунда! Короче, я отвезу вас на дачу!
— Но я… мне…
— Во-первых, она все равно пустует — папа в Париже, я в квартире живу, во-вторых, она недалеко от Москвы! — не слушая его, тараторила Лана.
Савелий все еще пытался возражать, но девушка вновь оборвала его:
— Все! Ничего не желало слушать! Считайте, что я вас похищаю! Я страшно люблю командовать мужчинами! — Она так забавно надула свои щеки и вытаращила глаза, что Савелий и водитель не выдержали и весело рассмеялись.
Когда машина тронулась с места, Гоша включил магнитофон, послышалась песня Высоцкого: «Истопи ты мне баньку по-черному».
— Как мне хочется навестить его могилу, — с грустью сказал Савелий.
— Нет проблем, хоть сейчас! — тут же подхватила девушка и повернулась к водителю: — Гоша, к Володе, быстро!
По дороге они купили букет роз, которые Савелий и возложил на могилу Высоцкого. Они подъехали к даче, когда уже начало темнеть. Дача действительно оказалась в двадцати минутах езды от Москвы. Она напоминала собой небольшой дворец: красивые резные фигурки из дерева были удачно расставлены по второму этажу строения. Две башенки, украшавшие дачу с двух сторон, идеально вписывались в нее, что свидетельствовало о высоком мастерстве архитектора.
Участок вокруг дачи использован был разумно: гараж, небольшая банька, открытый бассейн, деревья, кустарники и цветы — все это сосуществовало в удивительной гармонии между собой.
Когда они подъехали к воротам. Лана распорядилась, чтобы Гоша не въезжал, а дожидался ее здесь. Только попросила занести в дом чемоданы, которые она решила оставить на даче.
Савелий чуть приотстал, когда они шли по асфальтовой тропинке к дому, но ему слышались отдельные слова.
— Как дома дела? Папа не звонил? Скоро вернется? — выпаливала Лона вопрос за вопросом.
— Все нормально, он просил… — далее Гоша понизил голос и Савелий ничего не слышал.
Лана вытащила ключи и открыла дверь веранды, напоминающей огромную комнату. С потолка свисал большой ярко-желтый абажур. Красивая современная мебель была со вкусом расставлена. Разнообразная аппаратура удивительно вписывалась в интерьер.
Лана с Гошей внесли два чемодана в комнату, после чего она попросила его подождать в машине. Гоша ушел, а Лана начала буквально бегать по даче, оглядывая все своим хозяйским глазом, успевая комментировать по ходу:
— Здесь холодильник, — она открыла его. — Да, не густо: одни консервы и напитки. Но это поправимо.
— Да не волнуйтесь вы, — смутился Савелий. Девушка словно не слушала его:
— Спальная комната наверху, — кивнула она на лестницу. — Белье найдете в шкафу там же, так… можете смотреть телевизор, видео: кассеты вот здесь, на полке. Слушайте музыку, диски в тумбочке. Да, можете звонить в Москву или куда вам нужно. В общем, располагайтесь. Я вас буду навещать, если не возражаете.
— И как можно чаще! — подхватил Савелий серьезно и сделал шаг к ней.
— Как здесь душно! — Лана почему-то смутилась и, чтобы скрыть это, начала суетливо открывать окна на веранде.
Савелий стал помогать и в какой-то момент нечаянно притронулся к ее руке. Девушка замерла, но руку не отдернула. Так они стояли несколько мгновений и молчали, охваченные какой-то тревогой. Наконец Лона тихо прошептала:
— Ладно, Савелий, я тороплюсь, всего хорошего.
— Спасибо вам, Лана, — так же тихо сказал он.
— До свидания, — обронила девушка, не глядя на него, и быстро вышла.
Савелий стоял и смотрел ей вслед, словно пытаясь остановить или заставить хотя бы обернуться, но Лона вышла за калитку, подошла к машине и открыла дверцу.
«Не получилось…» — подумал Савелий, подошел к телевизору. Это был шикарный «Панасоник» с огромным экраном. Он включил его, и на экране замелькала какая-то реклама.
— Я думала, он скучает по своей новой взбалмошной знакомой, а он уже телевизор смотрит! — услышал он шутливо-укоризненный голос Ланы.
Савелий мгновенно повернулся и уверенно посмотрел на девушку:
— А я был уверен, что вы сейчас вернетесь! — Он радостно улыбнулся и добавил с серьезной миной, — Я вам сигнал послал: установку на возвращение!
— То-то я чувствую, — она покачала головой, — подхожу к машине, а меня словно кто назад тянет! — серьезно проговорила она и тут же, не выдержав, весело рассмеялась, но неожиданно спохватилась, всплеснула руками и выглянула в окно. — Как же я не сообразила! Вы могли бы мне и про машину намекнуть в своей установке: чтобы не отпускала. Ни хлеба, ни фруктов, ни овощей, а кушать надо.