— Как всегда, что-нибудь судьбоносное.
— Зря смеешься. Я только сегодня разговаривал с
Димулей, и он был как никогда со мной приветлив. Не нравится мне это.
— Кончай, — отмахнулся Вадим. — В кои-то годы собрались наши одуванчики. Лет двадцать прошло, как это было в последний раз. Вспомнили старое. Прослезились. Потом утерлись и решили назло всем продемонстрировать на форуме-симпозиуме свою былую сплоченность и единство перед лицом международных магнатов. С чего ты взял, что нас с тобой это касается каким-то боком? Только потому, что у вас там образовался этот любовный четырехугольник, в который ты не вписался?
— Сегодня с тобой невозможно разговаривать, — торопливо сказал Антон. — Позвоню в другой раз.
Он отключил сотовый, поскольку успел заметить на одном из мониторов, перед которыми он сейчас сидел, метнувшуюся тень.
В имении босса видеоглазки наблюдения были установлены по периметру всей территории.
Он переключился на внутренние покои коттеджа, там было пусто. Хозяева находились на пляже Моск-вы-реки, причем туда же собирались пойти и Юля с Сашей, который с недавних пор был освобожден от всех дежурств.
Антон спустился в коридор, прошелся по мягкому ворсу паласа вдоль дверей хозяйских спален. Все пока было тихо. Он остановился возле дверей Юлиной спальни и прислушался. Затем приложил ухо к двери. Услышал едва различимый скрип постели и чей-то торопливый, неразборчивый шепот, перебиваемый стоном. Он приник ухом к двери.
— Еще, еще… Быстрее, Сашенька, миленький, быстрее… Они могут вернуться… еще, еще… хочу…
Антон крадучись вышел во двор. Увидел издали Белявского и Ангелину, — в халатах, с полотенцами на плечах, которые неторопливо приближались к своему участку, разговаривая с какой-то парой.
Пригнувшись, Антон прошел под приоткрытыми окнами других спален, пока не остановился под тем самым, откуда только что доносился горячий шепот восходящей звезды российской эстрады. Сейчас там было тихо.
Немного приподнявшись, он заглянул вовнутрь и снова присел.
Два юных загорелых тела лежали там, обессилев, на широкой кровати поверх смятых простыней.
— Ну все, — сказала она. — Иди, сейчас припрутся. С кухни чувствуешь, какие запахи? Можно часы проверять…
— Черт сними… — потянулся Саша. — Надоело все.
— Потерпи… Недолго осталось. Думаешь, мне нравится? Тошнит прямо, особенно по утрам. Я вчера еще несколько тысяч отложила… Он мне на норковое манто дал. На квартиру есть, соберем на машину и пошлем их всех… Иди уже, — продолжала она. — Чего ты ждешь? Пора привыкнуть: эта старая блядь обедает по часам. Ей диетолог велел.
— Не такая уж она старая… — сказал он, надевая джинсы.
— А я говорю: старая сука! И грымза. Что, понравилась? Знойная женщина, да? Кстати, хотела спросить: они берут тебя в Швейцарию?
— Вроде берут… — Он уже натянул футболку. — А может, и нет… Какая разница?
— Мне он почему-то ничего не говорил… Так это он тебе сказал или она?
— Какое имеет значение, не понимаю?
— Ну как… если тебя берут, то смотря в каком качестве. Если Эдик сказал, значит, полетишь с ним как его охранник, если сказала она, то как ее хахаль.
Он промолчал. По донесшемуся глухому топоту можно было понять, что, по-видимому, он уже надел кроссовки.
— Ну, я пошел.
— Подожди… Антон ведь тоже туда летит.
— С чего ты взяла?
— Сама слышала… Эдик у меня вчера утром был, когда мадам ездила с тобой к массажисту. Я немного кобенилась, сказала, будто плохо себя чувствую… еле отбилась. И тут позвонил этот Антон… Терпеть его не могу! Когда только он от него избавится. Такой злой… Смотрит, как волк. Ты с ним поосторожнее.
— Так что он сказал?
Антон приподнял голову и увидел Сашу, уже стоявшего в приоткрытых дверях. Юля подошла к нему полуодетая, обвила руками за шею.
— Антон у него спросил что-то по телефону. Ну и Эдик ему сказал, мол, ты со мной точно летишь. Я еще подумала тогда: полетели бы они все вместе и на хрен там в горах разбились, что ли. А мы бы с тобой здесь остались. И все здесь наше, хоть на недельку, пока с милицией отсюда не выгонят, правда?
Услышав приближающиеся голоса и краем глаз заметив возле калитки хозяев с гостями из соседнего коттеджа, Антон бесшумно скользнул под окнами обратно к дверям.
За обедом Ангелина представила Юлю новым соседям как невесту Саши, которые у них гостят. И добавила, что в скором времени у них будет свадьба. К тому же, сказал от себя Эдуард Григорьевич, наверняка вы Юлю узнали: восходящая звезда российской эстрады, которой все пророчат большое будущее…
Гости, молодая пара преуспевающих бизнесменов, сделали вид, что и впрямь узнали. Во всяком случае, супруга легонько, кончиками пальцев зааплодировала и попросила что-нибудь спеть, а ее супруг — полноватый и лысоватый, с брюшком — потом разглядывал ее украдкой от жены.
Наверняка они уже наслышаны, кто здесь есть кто и кто кому кем приходится, подумал Антон, наблюдая за гостями.
После обеда он, оставшись наедине с Белявским в его кабинете, спросил напрямую:
— Вы уже подготовили мне замену?
— С чего ты взял? — удивился Белявский, подняв лицо от своих бумаг.
— Саша и Юля летят с вами?
— Ах вот оно что!.. — Эдуард Григорьевич с интересом, будто увидев его впервые, посмотрел на своего шефа безопасности. — Оказывается, не так уж плохо поддерживать дух конкуренции в своей охране. Нет, Юлю я не возьму. Там мы должны поддерживать образ респектабельности и консервативности российского бизнеса, а не нашу разнузданность и распущенность. Кстати, Ангелина задала мне тот же самый вопрос. Яобъяснил ей, что, как и Юля, она останется в Москве… Беру только Сашу, как постельничего свой законной супруги… — Он испытующе посмотрел на Антона, ожидая его реакции. — Кстати, мы с Левой заключили перемирие, решив лететь одним самолетом. Его нужно зафрахтовать. Распорядись завтра же. Все там как следует осмотри, ну ты понимаешь, не мне тебя учить.
На следующее утро Эдуард Григорьевич и Лев Семенович встретились, как договаривались, тет-а-тет, во время ланча в «Славянской». Охрану они оставили в машинах.
— Итак, я не беру с собой в Базель Юлю, — сказал Белявский. — Хочу там от нее отдохнуть. Такова запущенная мной информация… Надеюсь, ее уже довели до твоего сведения?
— Да, — кивнул Разумневич. Вадим доложил еще вчера вечером. Вот, послушай запись нашего разговора, чтобы ты не сомневался…
В динамике миниатюрного диктофона послышался шорох и треск, потом довольно отчетливые голоса Вадима и Разумневича.
Вадим. Сколько человек вы с собой берете?
Разумневич. Из охраны мне хватит двоих, тебя и еще кого-нибудь на твое усмотрение. Фрахт самолета Эдик взял на себя. Это будет «ЯК-42», поместимся как-нибудь, он со своими чадами и домочадцами, уж не знаю, сколько и кого возьмет.