— Рустам, а шкаф ты проверял?

— Ты что думаешь, они в шкафу поместились? Да эта баба, корова толстая, одна два таких шкафа займет!

* * *

Алка издала низкий утробный рык, что означало: «За корову ответите!», а Надежда порадовалась, что бандиты не вытащили у Алки кляп. Елена все-таки послала Рустама проверять шкаф, и он открыл дверцы и стал щупать висящее перед ним старье, потом сдвинул его в сторону. Все дальнейшее заняло не больше секунды.

Рустам увидел прячущихся в шкафу людей, и его лицо начало меняться. На нем появилось выражение удивления, при этом рот его начал открываться — он хотел сообщить Елене о своем открытии, и одновременно его рука потянулась к карману. Что лежало у него в кармане, так и осталось неизвестным, потому что крепкий владелец моторной лодки схватил его за грудки, резким движением пригнул голову и ударил коленом в лицо. Рустам тихо булькнул и осел на пол. Надежда и спортивный владелец моторки выскочили из шкафа, как чертики из табакерки, Надежда сама не ожидала от себя такой прыти. Напарник захлопнул крышку люка, чтобы вывести из игры на время Тимоху, а Надежда, озверев, устремилась к Елене, забыв, что у той может быть пистолет. Так и оказалось. Эта стерва уже успела его вытащить и целилась теперь в Надежду, злорадно усмехаясь. Она отступала, стремясь занять удобную позицию, чтобы держать под прицелом их обоих и, проходя мимо шкафа, споткнулась о гипсовую ногу, которую пожилой тип случайно, а может, и нет, выставил наружу. Елена сделала в воздухе пируэт, пожилой завопил от боли и толкнул ее в спину, пистолет выпал из ее рук, в это время подлетела Надежда и вцепилась Елене в волосы, ощущая при этом небывалый подъем жизненных сил.

Тем временем владелец моторки придвинул тяжелый сундук на крышку люка и пришел Надежде на помощь. Он скрутил Елене руки куском провода, связал и Рустама, хотя тот и не думал сопротивляться, потом вывел из шкафа Алку. Пожилой прихромал сам. Алка, увидев связанного Рустама, издала радостное мычание, подбежала к нему и, поскольку руки ее были все еще связаны, пнула два раза ногой.

Напарник пожилого отодвинул снова сундук с крышки люка, взял в руки огромное полено и встал рядом, выжидая.

Очень скоро крышка приподнялась. Елена закричала:

— Тимоха, не вылезай!

Но Тимохина тупость была беспредельна. Он переспросил: «Чего?» — и высунул голову. Его как следует огрели поленом.

Тимоха посмотрел на него с удивлением, удар его совершенно не обеспокоил.

Мужик огрел его еще раз, и тогда до Тимохи дошло: он поскучнел и с грохотом скатился по лестнице обратно в подвал.

Потом туда же отправили сопротивляющуюся Елену и Рустама, не подававшего признаков жизни. Владелец моторки огляделся с чувством выполненного долга, потом пригласил Алку с Надеждой обратно в шкаф:

— Посидите тут до утра, может, кто на кладбище придет, услышит. А нет, так завтра к вечеру сторож вернется, он у дочери своей в гостях. Вернется, вас выпустит.

— А сами-то куда теперь? Имейте в виду, там у замка полиции полно, далеко не уйдете!

— Пока темно, попробуем. Пошли, папаша, — он потянул пожилого типа за рукав, — домой пора, пропади она пропадом, эта Библия, если из-за нее людей убивают!

— Ну, милые дамы, счастливо оставаться, — сказал пожилой, запирая шкаф.

Надежда решила не бороться с ними, потому что их все-таки двое, а так как они забыли, что у нее развязаны руки, ей это может помочь. Дверцы шкафа закрылись, в замке повернулся ключ, и подруги остались в темноте и затхлости. Алка жалобно замычала, и Надежда поняла, что пришло время заняться своей многострадальной подругой. Она развязала Алке руки и вытащила кляп изо рта, с тоской понимая, чем это ей грозит. Алка немедленно разразилась потоком ругательств, жалоб и причитаний. Пока Алка жалела себя, Надежда старательно обследовала дверцы шкафа. Дверцы были, вероятно, дубовые, и раскрыть их не представлялось никакой возможности.

— Всякое со мной бывало, — вздыхала Алка, — но я никак не думала, что в конце концов умру от голода в старом платяном шкафу. И сухари где-то по дороге пропали…

— Ты бы лучше подумала, как нам отсюда выбраться!

— А сколько человек может жить без еды?

— До завтрашнего вечера протянем, не помрем, а может, кто и утром выпустит.

— Кошмар какой, это же больше суток получается! Если учесть, сколько мы потеряли за это время энергии…

— А ты считай, на сколько ты за это время похудеешь! Ползать по подземельям да еще таскать Кешу…

— Слушай, а где Кеша? Что-то я давно уже его не видела! Кешенька, мальчик мой, отзовись!

— Слушай, не хочу тебя огорчать, но последний раз я его видела еще там, в замке, ты же его сама выпустила полетать.

— Боже, он остался там, он же будет голодать и страдать!

— Почему ты думаешь, что он остался там? Мы же вышли, он мог лететь за нами следом. А попугаи хорошо видят в темноте?

— Он же испугается, у него будет стресс, и могут выпасть все перья!

— Значит, будет лысый попугай! Давай думать, как будем выбираться отсюда, и где твой Петюнчик пропадает, хотела бы я знать?

Надежда еще немного повозилась внутри шкафа, но шкаф был прочен, как банковский сейф. Умели же делать вещи раньше, гардеробчик что надо!

Тем временем Алка, руководствуясь поговоркой «Когда я сплю, я обедаю», сложила вдвое старое пальто и свернулась в уголке калачиком, если это слово могло быть применено к женщине ее комплекции и если занятую ею половину шкафа можно было назвать уголком. Через минуту она уже мирно посапывала. Надежда позавидовала Алкиному легкому характеру и решила последовать ее примеру: усталость последнего дня взяла свое. Сложив, как Алка, какое-то барахло, она попробовала заснуть.

Сон, конечно, не шел.

"Чушь какая, — думала Надежда. — Сижу в старом запертом шкафу, а шкаф — в сторожке, а сторожка — на кладбище.

Кому рассказать, никто не поверит! Вот до чего довела меня неуемная любовь к приключениям. Наверное, Саша прав — я ужасная авантюристка по натуре, а с виду и не скажешь. И как он только со мной живет?"

В шкафу раздавались непонятные скрипы, шорохи и потрескивания. Надежда с затаенным страхом подумала, не живут ли в этом шкафу кроме двух немолодых авантюристок еще и мыши, и на этой мысли неожиданно заснула.

Снилась ей Африка, жаркий полдень на берегу полноводной реки. И, как полагается в любой приличной африканской реке, на мелководье плескались бегемоты. Один из бегемотов вышел на берег, подошел к Надежде и грустно сказал:

— Петю-юнчик, где же ты!

— Не падай духом, — пристыдила Надежда печальную бегемотиху, — мы уже его почти нашли.