Хм, странно, так она обычно поступала, когда хотела что-то от меня утаить. Я отмахнулся от своей параноидальной мысли и подошел к Белле.
До приезда ее матери остался примерно час, а мне надо было о многом подумать.
Мне надо было сделать выбор и принять решение относительно будущего, моего будущего рядом с Беллой. Я хотел найти ответ... в свете последних событий.
Надо признать главное - ангел-хранитель не справился со своей миссией, не смог спасти и уберечь. Я почти опоздал!
Белла - моя жизнь, моя душа, мое солнце и тепло. Она подарила мне так много, а что дал ей я? Из-за меня, из-за моей глупой самонадеянности, что можно безопасно для нее общаться с вампирами, сейчас ее тело напоминает развалину. Страшно было подумать, какую боль она будет испытывать, когда очнется, даже не смотря на действие лекарств.
Я мечтал, что мое присутствие, моя любовь и ласки наполнят ее жизнь удовольствиями. Она мне сама говорила, что счастлива со мной, и это было правдой – я же видел, как горят ее глаза и сколько нежности появляется в них, когда она смотрит на меня.
И что теперь? Мои мечты, мои лучшие намерения - или правильнее сказать мой непроходимый эгоизм - залиты ее кровью и болью. Казалось, ненависть к самому себе растет постоянно.
Если б только было можно стереть ее память или повернуть время вспять, чтобы не было нашей встречи, чтобы она жила нормально и счастливо в мире людей. Нет, я не просит забвения для себя. Это было бы слишком большой щедростью, для проклятого убийцы.
А может, судьба подбросила мне встречу с Беллой в наказание за мои прошлые грехи. Да что я говорю, какие прошлые? Само мое существование – самый страшный грех... вечное проклятие. Злой рок решил открыть мне, что такое любовь и как она способна вознести до небес, чтобы потом, лишив ее за одно мгновение, сбросить из рая в ад земной, указывая, где мне самое место!
А Белла всего лишь инструмент в руках высшего разума, чтобы показать, как только своим присутствием я способен уничтожить что-то столь красивое.
Как я мог говорить, что люблю ее, если моя любовь принесла ей опасности и страх. А я просто хотел верить, что та тонкая тропа, которую я проложил между двумя возможными будущими, виденными Элис, приведет к чему-то прекрасному, что я так хотел подарить Белле.
Взамен мне от нее ничего не было надо, только осознавать, что она счастлива. Такие люди, как она, редкость и им положено получать от жизни лучшее только за то, что они существуют. Не может быть, чтобы самым лучшим для Беллы судьба посчитала эгоистичного вампира.
Но я же изменился! Белла изменила меня, когда пробудила во мне любовь, и в тот момент я стал смертным душой и телом. Да, рядом с Беллой я действительно чувствовал себя смертным... с душой! и это пугало и восхищало меня одновременно...
Но разум подсказывал, что я сам себе врал, и моя ложь никогда не сможет обернуться правдой. У меня нет души, и нет надежды - вернуть ее. Моя сущность от моего самообмана не изменится. Я – убийца. И я мог убить Беллу в любой момент, стоит только отдаться во власть эмоций, которые она во мне пробуждала.
Но как же их не испытывать? Белла одним взглядом и одним прикосновением способна лишить меня здравого смысла и разрушить весь контроль и все стены разумности и правильности моего отъезда.
Я осознавал, что принял шаткое решение оставаться рядом. Надо признать – я просто уверил себя в правдивости сладкой лжи и обмана, которые придумал, оправдывая свое пребывание в ее жизни. Поверив в мечту рая на земле рядом с Беллой, я нежился в нем, но теперь понимаю, что этим я сам спровоцировал последние события.
Джеймс был только первым случаем, и я с содроганием подумал, какие другие превратности может подбросить нам злая судьба. А то, что они будут преследовать Беллу, если с ней останусь я, в этом сомнений не было.
Я знал, что она сильная и способна справиться со всем. Она доказала это отправившись одна на верную смерть. Ведь другого исхода не предвиделось. Она была готова пожертвовать собой ради матери. Она отдавала отчет в своих поступках и так спокойно написала об этом в письме.
О чем она только думала? Как, зная, что она значит для меня, могла просить «жить дальше», даже после ее смерти, надо ее об этом спросить.
Я чуть улыбнулся, так как понял, что не могу предугадать ее реакцию. Но я мог представить, что ее ответ, как всегда, нарушит всю мою логику и окажется единственным верным решением с ее стороны.
Но это не решало главного вопроса – что дальше?
Мысль – убедиться, что с Беллой все в порядке и уехать за тысячи километров ударила как молния, а тело уже начинало гореть и корчится в муках.
Да, это правильно, даже ждать нет смысла... это надо сделать сейчас же! Карлайл за ней присмотрит, я могу ему позвонить, и этого будет достаточно... достаточно для вмешательства в ее жизнь!
Нет, я не мог так просто от нее уехать. После всего произошедшего я обязан был попросить у нее прощения. Попробовать вымолить его, хотя не сомневаюсь, что Белла будет всячески отрицать мою вину.
И еще был один аргумент, за то, чтобы я остался... мой уход причинит ей боль.
Да что же за замкнутый круг образовался между нами? Я ничего не мог сделать, только оставить все как есть, пока не придет время принять правильное решение. Надеюсь, что оно не станет последним решением для Беллы.
А что если она очнется и скажет, что, даже не смотря на всю любовь, она не готова терпеть такую боль и ужас и рисковать жизнями своих родных. Вдруг она попросит меня оставить ее в покое. Разум подсказал, что это будет правильно и справедливо с ее стороны, и я покорюсь ее воле...
Но я только представил, как ее манящие губы произносят «уходи», и мне захотелось упасть на колени, чтобы молить ее о позволении остаться с ней.
Ведь больше всего страдаешь тогда, когда почти получил желанное, когда уже протянул руку, чтобы схватить его, но оно выскользнуло из-под самых кончиков пальцев и растаяло в небытие. Ведь труднее всего забыть ту мечту, которая почти стала явью.
Тут дверь палаты приоткрылась, застав меня врасплох, и я резко отпрянул от Беллы. На пороге стояла женщина чуть старше тридцати лет с бледной, но загорелой кожей с небольшими веснушками и карими глазами. А каштановые волосы были коротко подстрижены и уложены в естественные кудри.
- Это же Рене! - догадался я.
А в это время в ее мыслях возникло ощущение оплошности. Когда она увидела меня, то подумала, что ошиблась палатой, но ее взгляд скользнул по кровати, и она узнала свою дочь.
- Здравствуйте! – обратился к ней я, - Вы наверно, мама Беллы? Я – Эдвард Каллен, ее друг.
Она недоверчиво переводила взгляд с дочери на меня, а потом засмущалась из-за своего долгого молчания и подошла ко мне:
- Здравствуй, Эдвард! Приятно познакомиться, можешь называть меня Рене, - она улыбнулась, и я заметил, что Белла на нее очень похожа, как внешне, так и некоторыми манерами и чертами характера.