Моей матери, Кэнди, которая научила меня, что в любой истории главное — любовь.

Вопрос

Тело — мой дом,

мой конь, мой пес.

Что делать мне,

если умрешь?

Где мне прилечь,

Как мне скакать,

С кем дичь ловить?

Как же мне быть

без скакуна,

что резв и горд?

Как же понять

чертополох

или клад впереди,

Раз тело, мой пес

умный, издох?

Как там вверху,

на небесах,

без крыш и дверей

ветер в глазах,

как прокатиться

на облаках?

Мэй Свенсон

Пролог
Внедрение

Целителя звали Брод в глубокой воде.

Он был Душой, а значит, по природе сама доброта: терпеливый, честный, высоконравственный, умеет сочувствовать — и полон любви. Беспокойство редко посещало Целителя. А уж раздражение — тем более. Однако поскольку Брод в глубокой воде жил внутри человеческого тела, иногда он поневоле раздражался.

Стараясь не обращать внимания на шепоток студентов практикантов в дальнем углу операционной, он плотно сжал губы — выражение, которое плохо сочеталось с обычно улыбчивым лицом.

Даррен, постоянный ассистент, заметил гримасу и похлопал Целителя по плечу.

— Им просто любопытно, — негромко произнес он.

— Внедрение — стандартная процедура. Ничего любопытного или захватывающего. Любая Душа с улицы ее выполнит, если понадобится. Пустая трата учебного времени… не на что тут смотреть. — Брод в глубокой воде с удивлением распознал резкие нотки в своем обычно умиротворенном голосе.

— Они еще ни разу не видели взрослого человека, — напомнил Даррен.

Целитель удивленно приподнял бровь.

— Они что, слепые? Никогда в зеркало не заглядывали?

— Ты знаешь, о чем я: дикого человека. Еще бездушного. Из мятежников.

Брод посмотрел на безвольное тело девушки, ничком лежащее на операционном столе. Он вспомнил состояние, в котором Искатели привезли это бедное разбитое тело в Лечебницу, и жалость наполнила сердце. Сколько же ты натерпелась, детка…

Разумеется, сейчас она в идеальном состоянии — полностью излечена. Брод об этом позаботился.

— Обыкновенное человеческое лицо, — прошептал Целитель Даррену. — У всех Душ такое. А как проснется, станет одной из нас.

— Просто для них это так волнующе.

— Лучше бы проявили хоть каплю уважения. Душа, которую мы сегодня имплантируем, не заслужила, чтобы на предназначенное ей тело глазели. Ей и так несладко придется во время акклиматизации. Несправедливо заставлять ее проходить через это.

Говоря «это», Брод подразумевал отнюдь не любопытствующих студентов. В голосе снова зазвучали резкие нотки.

Даррен ободряюще похлопал Целителя по плечу.

— Все будет хорошо. Искателям нужна информация… При слове «искатели» Брод в глубокой воде смерил Даррена взглядом, который иначе как свирепым не назовешь. Даррен потрясенно заморгал.

— Извини, — тотчас спохватился Целитель. — Не хотел. Просто я переживаю за эту Душу.

Он посмотрел на криоконтейнер у стола. Ровный, тусклый свет индикатора указывал на то, что резервуар занят и пребывает в режиме заморозки.

— Ее специально выбрали для этого задания, — примирительно заговорил Даррен. — Исключительной отваги Душа. Ее жизни говорят сами за себя. Полагаю, она и сама бы вызвалась, если бы могла выбирать.

— А кто из нас не вызвался бы, когда речь идет о высшем благе? Но сейчас… во благо ли это? Вопрос не в ее готовности, просто у любой, даже самой отважной, Души есть свой предел.

Практиканты также обсуждали замороженную Душу. Брод ясно различал слова; шепот стал громче, голоса звенели от возбуждения.

— Она жила на шести планетах.

— Я слышал, что на семи.

— Говорят, она каждый свой срок меняла вид носителя.

— Как такое может быть?

— Почти всеми побывала: Цветком, Медведем, Пауком…

— И Водорослью, и Летучей мышью…

— И даже драконом!

— Не может быть, чтоб на семи.

— На семи или больше. Начинала еще на Истоке.

— Да ты что?! На самом Истоке?

— Тише, пожалуйста! — вмешался Целитель. — Тех из вас, кто не желает осваивать профессию молча, прошу покинуть помещение.

Все шестеро студентов пристыженно умолкли и чуть расступились.

— Приступим.

Все было готово: соответствующие препараты разложены возле девушки, длинные рыжеватые волосы убраны под операционную шапочку, стройная шея открыта. Девушка медленно дышала, накачанная снотворным. На золотистой загорелой коже не различить и следа недавнего… происшествия.

— Даррен, запускай оттаивание.

Седовласый ассистент уже стоял наготове возле крио контейнера, держа руку на регуляторе. Он щелкнул предохранителем и остановил крутящийся диск. Красный огонек над серебристым цилиндриком замигал все быстрее и быстрее, меняя цвет.

Брод в глубокой воде сосредоточился на лежащем без сознания теле: точными короткими движениями сделал надрез у основания черепа, спрыснул жидкостью, которая остановит кровь, пока он будет расширять отверстие. Целитель аккуратно, стараясь не повредить, раздвинул шейные мышцы, обнажив бледный позвонок.

— Душа готова, Целитель, — сообщил Даррен.

— Отлично. Неси.

Брод чувствовал присутствие Даррена, знал, что ассистент стоит наготове — они не первый год работали вместе. Целитель расширил отверстие.

— Пошла, — прошептал он.

Показалась рука Даррена: в сложенной ладони серебрилась еще не проснувшаяся Душа.

Целитель много раз видел незащищенную Душу и неизменно поражался ее красоте. Душа сияла в ослепительном свете операционной ярче, чем прибор, поблескивающий в его руке. Покачиваясь и пульсируя, она вытянулась на ладони, радуясь свободе. Тонкие, воздушные соединения развевались тысячей нежных серебристых нитей. И хотя каждая Душа была по своему прекрасна, эта просто завораживала.