Отец обнимал мать и ребенка и смотрел на биологического сына своего носителя с поразительной нежностью.
— Не считая нашей, это первая из открытых нами планет с живородящими носителями. Ваша система далеко не самая простая и производительная. Не знаю, может, дело в этом… или в том, что ваше потомство такое беспомощное… На других планетах размножение происходит при помощи яиц или семян. Родители почти никогда не видят своих детей. Интересно… — Я замолчала, в голове крутились мысли.
Женщина подставила мужу лицо, и тот поцеловал ее в губы. Малыш радостно гукнул.
— Х м м… Кто знает, может, наши виды смогут сосуществовать в мире и согласии. Ну не странно ли?
Мужчины, не отрываясь, смотрели на происходящее на их глазах чудо.
Семья уходила. Мать отряхнула с джинсов песок, отец подхватил малыша, и счастливые родители неторопливо направились домой.
Иен громко сглотнул.
Больше мы в тот вечер не разговаривали: все думали об увиденном. Мы легли пораньше, чтобы на рассвете заняться делом. Я спала одна, на дальней от двери кровати. Я чувствовала себя неловко: двое крупных мужчин едва помещались на одной кровати, во сне Иен то и дело раскидывал руки, а Джаред всякий раз награждал беднягу тычком в бок. Оба наверняка предпочли бы делить постель со мной. Я поворочалась поворочалась, да и свернулась калачиком: наверное, за целый день мое тело устало от бескрайних просторов и теперь ему хотелось тесноты и уюта, — а может, я так привыкла спать в узком пространстве за пассажирским сиденьем, что разучилась вытягиваться во весь рост.
Впрочем, я знала, почему ни Иен, ни Джаред не предлагали мне поменяться местами. Как то раз мои спутники с сожалением признали, что мне пора принять душ, а значит, без ночевки в гостинице не обойтись. Вот тогда то, сквозь шум вентиляции в ванной я услышала, как Иен с Джаредом спорят обо мне.
— Нечестно заставлять ее делать выбор. — Иен старался говорить тихо, но гул вентилятора не перекрывал голосов.
— Почему? Или, думаешь, честнее указывать ей, где спать? Вежливей было бы…
— Кому то другому — может быть. Но Анни изведется вся, стараясь угодить нам обоим.
— Снова ревнуешь?
— Нет, это не ревность. Просто я знаю, что она думает. Стало тихо. Иен и впрямь словно читал мои мысли. Он догадывался, что достаточно малейшего намека — и я лягу спать рядом с Джаредом, а потом всю ночь буду ворочаться и переживать: мол, ранила чувства Иена, а Джаред из за меня несчастен.
— Отлично! — буркнул Джаред. — Учти, будешь ко мне приставать… я за себя не отвечаю, О'Ши.
— Не в обиду будет сказано, Джаред, — фыркнул Иен, — но ты мне и даром не нужен.
Несмотря на легкие угрызения совести, одной мне спалось намного лучше.
Это оказалась последняя ночевка в гостинице.
Дни пролетали быстро, как будто даже секунды торопились домой. Мое тело тянуло на запад, мы все предвкушали возвращение в наш темный многолюдный рай. Даже Джаред стал беспечным.
Смеркалось, последние лучи солнца скрылись за западными горами. Мы с Джаредом, сменяясь, вели фургон, а Иен с Кайлом ехали за нами, в грузовике с добычей, по очереди садясь за руль. Тяжелый грузовик ехал медленно, свет фар в зеркале заднего вида становился все более тусклым, пока не исчез за очередным поворотом.
Мы выехали на финишную прямую. Тусон остался позади. Несколько часов пролетят незаметно, и я увижу Джейми. Мы выгрузим добычу, которую все так ждали, и на лицах встречающих загорятся улыбки. Я по настоящему возвращалась домой. «Впервые», — осознала я.
И на этот раз мы везем с собой радость, и только радость — никаких обреченных на пытки заложников. Я целиком отдалась предвкушению. Казалось, дорога уносится из под колес слишком медленно… Быстрее бы, быстрее домой!
Сзади вновь появились фары грузовика.
— Наверно, Кайл за рулем, — пробормотала я. — Догоняют.
Неожиданно в темноте завертелись красно синие огни, которые отражались в каждом зеркале. Цветовые блики танцевали на крыше, на сиденьях, на наших застывших лицах и на приборной доске… Стрелка спидометра ясно показывала, что мы на двадцать миль в час превысили скорость.
Спокойствие пустыни разорвал вой сирены.
Красно синие огни кружились в такт с воплем сирены.
До того как на Землю пришли Души, эти огни и звуки означали одно: закон, стражи порядка, карающая длань правосудия. Но и сейчас мигающие огни и сердитый рев имели все то же значение — те же стражи порядка, та же карающая длань…
Искатели. Ищейки.
Впрочем, теперь они встречались гораздо реже: полицию использовали для спасательных работ и в чрезвычайных ситуациях, а не для борьбы с преступностью. Мигалки остались на каретах скорой помощи и пожарных машинах.
Низкий, обтекаемой формы автомобиль вряд ли предназначался для спасательных работ — он был создан для преследования. Мне никогда не доводилось видеть подобных машин, но я сразу поняла, что происходит.
Джаред застыл, по прежнему давя на педаль газа. Что делать? Обогнать их на этой развалюхе или спрятать широкий белый кузов в худосочном низкорослом кустарнике? Главное — не выдать, не привести к остальным. Совсем рядом, в нашем пещерном убежище мирно спали ничего не подозревающие люди. Выхода не было.
— Прости меня, Анни, — прошептал Джаред со вздохом. — Я все испортил.
— Джаред?
Он взял меня за руку и убрал ногу с педали газа. Машина начала тормозить.
— Капсула у тебя? — выдавил он.
— Да, — прошептала я.
— Мел меня слышит? «Да», — всхлипнула Мел.
— Да. — Я с трудом сдерживала рыдания.
— Мел, я тебя люблю. Прости.
— Она тебя любит. Больше всего на свете. Краткий, мучительный миг тишины.
— Анни, я… я хорошо к тебе отношусь. Ты хорошая, Анни. Ты заслуживаешь большего. Лучшей судьбы.
Между пальцев он сжимал крохотный предмет — крохотный и смертоносный.
— Постой, — охнула я. Он не может умереть.
— Анни, выхода нет. На этой машине нам не оторваться. Если попробуем убежать, на нас устроят облаву. Подумай о Джейми.
Фургон замедлял ход, скатываясь к обочине.