— Алик, достань карту! — Ермолов подошёл сзади к собирающему рюкзак группнику и положил ладонь правой руки на его плечо.
— Держи, — тот повернулся к своему заму и, поспешно отдав карту, продолжил свои сборы.
— Нам топать дальше всех, — обрадовал своего командира Ермолов. — Если пойдём по — нормальному, скрытно, идти будем сутки.
— По дороге пойдём, — не оборачиваясь, высказал своё мнение Шахмедзянов.
— Чревато, — задумчиво протянул Ермолов, но спорить не стал, другого выхода он не видел.
— Остальные тоже по дороге пойдут. Я уже разговаривал.
— Хорошо, — старшина кивнул. Как можно было пройти это расстояние по-другому, Николай не представлял. Складывалось впечатление, что ставивший эту задачу начальник мерил карту локтями. Хотя могло быть и иначе — тот прекрасно представлял ситуацию, но свято верил в двужильность разведчиков и, кроме того, ему зачем-то было очень надо, чтобы группы оказались в нужное время в нужном месте.
Сборы были недолгими. Тихо матюгаясь, бойцы взгромоздили на плечи рюкзаки, и построившись в привычный походно-боевой порядок, медленно двинулись в заданный квадрат. Шли долго. Солнце, последними, кровавыми лучами заливая вновь выползающие на небосклон тучи, медленно скатывалось за горизонт, и сгущающийся сумрак с величественным спокойствием перетекал в ночную тьму. Уставшие бойцы двигались медленно, слишком медленно. Принятое решение идти по дороге было относительно правильным, пока по ней двигались все три группы. Едва ли нашелся бы сумасшедший, решившийся бросить вызов совместной огневой мощи трёх групп. Но когда вначале одна, а затем и вторая группы отделились, уйдя к месту ночной засады, то уже оставшиеся на бесконечной ленте дороги бойцы Шахмедзянова стали казаться кучкой самоубийц, двигающихся к неизбежной гибели. Солнце скатилось за горизонт, но всё ещё цеплялось своим ободом за вершину хребта. Темнело.
— Увеличить интервал-дистанцию, — скомандовал идущий первым Ермолов, когда впереди показались нависающие над дорогой обрывистые кручи, похожие на обвислые речные утесы. Группа, повинуясь его команде, растянулась ещё сильнее. Взгляд старшины медленно скользил по верхотуре круч, задерживаясь на темнеющих скоплениях молодых деревьев и стараясь в уже сгустившихся сумерках увидеть или скорее даже предвидеть — предугадать скрывающуюся опасность. Замыкающий колонну рядовой Алданов вышел из-за поворота, и вот уже вся группа оказалась за чертой перекрестка. Ермолов облегчённо вздохнул. Самый опасный участок остался позади.
Ночь полностью овладела земными просторами. Еще было видно идущего впереди, но дольше чернота поглощала все. Лишь звуки стали отчётливей. И уже было слышно, как там и сям бегут, журча, среди камней, быстрые ручейки.
Обессиленные тяжелым переходом бойцы при первой же остановке повалились на землю, даже не подумав рассредоточиться.
— Чёрт! — Николай выругался, никто из старших троек не выставил охранение. Где шли — там и упали.
— Надо идти, — в голосе Ермолова, подошедшего к развалившемуся на траве Алику, отчётливо слышалась досада.
— Ну и куда мы попрёмся?! — раздосадовано возразил ему один из сидевших подле командира радистов. — Ноги уже не идут…
Ермолов посчитал отвечать на его вопрос излишним.
— Пойдем в заданный квадрат?! — то ли спрашивая, то ли утверждая, пробормотал командир группы и украдкой бросил взгляд на светящийся циферблат командирских часов. На них минутная стрелка, обгоняя часовую, поползла на круг, ведущий к одиннадцати часам.
— Не знаю, можно, конечно, сесть и здесь на сопочке, место удобное — перекресток, но задача у нас другая, а туда ещё топать и топать. Не знаю, я бы пошёл туда, но ты командир и решать тебе.
— Тогда идем! — уверенно бросил Шахмедзянов и, тронув за плечо радиста рядового Максимова, приказал: — Давай поднимай людей.
— А-а-а… — недовольно процедил тот и отправился выполнять приказание.
Через пару минут группа, нехотя поднявшись, свернула на север и продолжила своё движение. Небольшой спуск в самом начале пути перешел в такой же некрутой подъём. Несмотря на то, что шли медленно, отдельные индивидуумы умудрялись спотыкаться и греметь оружием. Вскоре Ермолов, идущий первым, ощутил, как постепенно выдыхаются и отстают бойцы. Когда он в очередной раз остановился, чтобы подождать отставших, из ночного сумрака вынырнул тяжело дышавший командир отделения сержант контрактник Рогозов.
— Уф, еле догнал, возвращаемся, — и, опережая возможный вопрос, добавил: — Командир приказал.
— Какого черта? — для Ермолова этот приказ выглядел дико и непонятно. Как же так, отшагать треть пути и теперь возвращаться назад? Глупо… он плюнул и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, двинулся в обратном направлении.
Сопка еще хранила следы чьего-то присутствия: отрытые окопчики не успели обвалиться, ветки, воткнутые в бруствер, хранили слегка скукожившуюся листву. Все, кроме Ермолова, двух разведчиков и одного радиста завалились спать. На северо-востоке, прямо перед глазами старшины светилось всеми огнями славящееся своими бандитами чеченское село. Время медленно бежало вперёд…
— Нам приказали выдвигаться по заданным координатам. — Нарисовавшийся за спиной радист обречённо вздохнул.
— Кто бы сомневался! — Ермолов нехотя откинул в сторону плащ — палатку и поднялся на ноги. — Буди лейтенанта и остальных тоже.
«Слишком много шума, слишком», — подумал Николай, слушая, как поднимаются, собираются в путь бойцы. Наконец все снарядились и приготовились к движению.
— Чи, — не дожидаясь команды Шахмедзянова, Ермолов махнул рукой и начал спускаться вниз.
И вновь сбитые в кровь ноги понесли бойцов вперед. Спуск, подъем. Наконец подъем закончился и вместе с ним закончился путь, лежавший по дороге.
«Пора сворачивать вправо», — подумал Ермолов. Остановившись, дождался, когда подтянутся отставшие, и только тогда медленно шагнул за пределы обочины. Впереди чернел скованный тишиной лес, но сперва надо было преодолеть обширную, тянувшуюся на добрую сотню метров опушку. Несколькими минутами спустя группа достигла леса, и ноги бойцов ступили на устланную сучьями почву. Николай мысленно матерился: треск сучьев казался грохотом орудий, тяжелые ниспадающие ветви били по лицу и, казалось, были повсюду. И неудивительно, что выйдя на малюсенькую полянку, Николай получил приказ остановиться.
— Всё, садимся здесь, — подойдя к Ермолову, прошептал Шахмедзянов и, сняв рюкзак, бросил его на землю. Удар о поверхность почвы показался старшине грохотом. Ругаться и материться по этому поводу, у Ермолова не было ни сил, ни желания.
— Мы не дошли! — он попробовал лишь возразить против принимаемого решения, принудить своего командира к выполнению поставленной задачи, но внезапно понял, что ему уже ничего не изменить, — осталось меньше трехсот метров. Если идти помедленнее, — «и дать кое-кому в зубы», подумал он, — то можно пройти почти без шума.