– Ну, это ты, Мишка, правильно говоришь, тебе чистым помереть не грозит, ты у нас и так неделями не умываешься! – подковырнул друга Серега Молотов и окинул сидевших в беседке разведчиков взглядом, в котором бегали озорные чертики.
Мишка, словно не придав его словам никакого значения, лениво потянулся и, небрежно разорвав очередную упаковку с патронами, как бы про себя буркнул:
– Да это я под тебя хотел закосить. – Намек на по-восточному смуглый цвет кожи Сергея был более чем прозрачен. Ребята фыркнули, а Мишка, довольный тем, что последнее слово осталось за ним, принялся набивать очередной рожок. Разговор почему-то не клеился.
– Слушайте! – словно очнувшись от сна и увидев вокруг себя знакомые лица, обрадованно произнес Сухарев. – А не забить ли нам косячок? – Он с надеждой уставился на остальных.
– Что ж, можно и косячок, – отозвался с другой стороны беседки Черноусько и, радостно потерев руки, отложил в сторону наполовину заполненный магазин. – Ну, у кого…
– Кончай базар! – резко прервал его Бебишев. – Взводный идет.
Из стоящего чуть в стороне офицерского модуля вышел высокий широкоплечий старлей и не спеша подошел к беседке.
– Как успехи? – застегивая пуговицу хэбэшки, проговорил он и оценивающе посмотрел на гору упаковочной бумаги, валявшейся по всему периметру.
– Да ничего, шебуршим помаленьку, – за всех ответил Черноусько и потянулся за только что отложенным магазином.
– Вижу, вижу, – кивнул взводный. И, обращаясь к замкомвзвода, добавил: – Виктор, через два часа вылет, так что вы тут пошустрее. – Он взглянул на часы. – Через сорок минут в столовую, потом сразу к старшине, получите сухпай. Проследи, чтобы ничего не забыть, и об этих лопухах позаботься, – он кивнул в сторону вечно что-нибудь отчебучивающих Сухарева и Черноусько.
– Хорошо, будь сделано, – ответил Бебишев, и его широкоскулое лицо осветилось улыбкой; черные, чуть раскосые глаза задорно заблестели.
– Да, чуть не забыл: найди мне парочку фляжек, – уже на ходу попросил взводный, – а то я свои куда-то задевал. – Неожиданно смутившись, ускоренным шагом заспешил прочь.
Он соврал – его фляги, наполненные медицинским спиртом, давно лежали в столе у ротного в ожидании подходящего случая – то бишь повода для освобождения веселого духа огненной воды. А подходящий случай уже назревал – старший лейтенант Минохин со дня на день ждал замены.
Ноги несли его все быстрее и быстрее, и, только открыв дверь женского модуля, он перевел дыхание.
– К подруге, – лениво кивнул Мишка и блаженно улыбнулся, подумав о предстоящем дембеле.
– А кто у него? – повернув вытянувшееся от любопытства лицо в сторону модуля, спросил Сухарев.
– Да Ленка у него из санчасти, – отмахнулся от налетевшей мухи Мишка и радостно осклабился, будто это не взводный, а он вошел в тень женского модуля.
– А-а-а, такая рыжая, тощая, – понимающе кивнул Молотов и принялся тщательно скатывать упаковочную бумагу в шарик.
– Да никакая она не тощая, – заступился за подругу взводного Есипович, – самое то, и грудь у нее – во, – он сделал волнообразный жест руками.
Минохин постоял минутку, привыкая к сумраку помещения, затем, отряхнув с себя невидимую пыль, осторожно ступая, двинулся в глубь модуля. Дойдя до заветной двери, остановился и тихонько постучал.
– Сережа, это ты? – донесся заспанный девичий голос, и старший лейтенант услышал, как заскрипели пружины кровати.
– Да, – еле слышно ответил он.
– Заходи, там не заперто, – пригласила она и, приподнявшись на локте, села. Кровать под ней снова жалобно заскрипела, как бы жалуясь на свою старость.
Старший лейтенант надавил на ручку, и дверь, неожиданно резко распахнувшись, си-льно грохнула по стоявшему за дверью чемодану.
– Ну, ты что?! – засмеялась девушка. – Не успел войти, а уже мебель ломаешь!
И она, кокетливо прикрыв рот ладошкой, зевнула. Уши Сергея, и без того розовые от яркого обжигающего солнца, налились краской и стали почти пунцовыми, в виски ударила прильнувшая к голове кровь. Он застыл у приоткрытой двери, смущенно переминаясь с ноги на ногу, и сам себе отчего-то казался маленьким школьником, забывшим выучить урок, заданный любимой учительницей. Отчего это происходило, старлей не знал. Возможно, от того, что он слишком давно не был близок с женщинами, а может, от того, что была иная, тщательно скрываемая от самого себя причина, в которую он никак не мог поверить, а именно – вдруг он просто влюбился в эту кареглазую медсестричку? Как бы там ни было, но сейчас Сергей был в её комнате и не знал, чем это его появление здесь закончится.
– Извини, я как-то без ума… как-то не подумал, что ты отдыхаешь, – он виновато пожал плечами. – Ты, наверное, после дежурства?
– Да, я сегодня дежурила, – продолжая зевать, ответила Елена и тут же торопливо добавила: – Ничего, ничего, я уже выспалась. Проходи, садись, – и она сделала приглашающий жест рукой. При этом ее ночная рубашка колыхнулась в сторону, слегка приоткрыв взору старлея великолепную белую грудь.
– Да я… вот… решил зайти, – комкая в руках панаму, промямлил Сергей. Кровь, стучавшая в висках, не давала сосредоточиться, но постепенно она устремилась туда, где ей и надлежит быть при виде молодой и столь красивой девушки.
Он положил панаму на предложенный стул, а сам опустился на колени около ее изголовья и заглянул ей в лицо, не решаясь заговорить. В ответ Лена так же молча протянула руку и коснулась его волос. Ее нежные пальчики тронули мочку его уха и бархатным мотыльком прошелестели по щеке. Она протянула другую руку и рывком притянула его к себе. Их губы встретились и затрепетали в неистовом поцелуе. Сергей оторвался на мгновенье, провел рукой по горячей упругой груди и вновь впился губами в пухлые губы девушки. Он расстегнул ночную рубашку, кончиками пальцев коснулся сосков, прошелся по мягкому бархатистому животу и стал тихонечко опускаться ниже…
Дыхание перехватило, она закрыла глаза, в блаженной истоме готовая повалиться на кровать и растаять в мужских объятиях.
– Леночка, – подобно грохоту пушки, ворвалось в ее мозг сказанное шепотом имя, в мгновенье ока разбив туман, заволакивающий ее сознание.
Она напряглась, готовая к отпору. От безотчетности и готовности на все, от сладкого желания этого тело перешло в строгую стойку.
– Нет!
– Леночка, милая, – шептал Сергей, пальцами руки находя очертания трусиков на ее теле и одновременно стараясь опустить девушку на кровать. Кровь пульсировала и била по всему телу, напрягая и готовя к встрече с возможным препятствием наиболее важный в этом виде сражений орган. Его ладонь легла на женское бедро и потянула трусики вниз. Тут же маленькие пальчики Лены обхватили его запястье, уводя от желанной добычи. Он отпустил тонкий шелк и обхватил талию, ощущая под пальцами нежную кожу ее тела. «Еще рано», – подумал он и с еще большим усердием заработал губами, щекотавшими ее соски, руками, обнимающими ее тело, и ногой, нежно прижимающейся между ее бедер к самому сладострастному месту женщины.