В принципе, Басаев мог произвести съемки задуманного и собственными силами, а затем разместить отснятое на сайте «Кавказ-Центра», но разве это сравнилось бы по силе воздействия с информацией, данной солидным западным агентством, хотя бы и во избежание международных осложнений, переданного с пометкой «из неизвестного источника»? Конечно же, нет. Следовательно, профессиональный корреспондент был нужен, и Шамиль предполагал сделать все возможное для его прибытия.

Об утерянных три недели назад документах он предпочитал не думать – лишь утроил бдительность, продолжая считать, что выкраденные документы затерялись где-то в горах Ичкерии, а по назначению так и не дошли.

Группа капитана Гуревича

– Так, орлы, перспектива у нас вырисовывается следующая: на кабаньей тропе я нашел зернышко ячменя… – Капитан Гуревич не собирался тянуть кота за хвост и рассусоливать вокруг видящейся ему ситуации, но, тем не менее, давал возможность старшим троек домыслить сказанное и прийти к сделанным им выводам самостоятельно.

– Вы думаете… – медленно проговорил Иньшин. На то, чтобы сложить два и два и прийти к таким же мыслям, что и группник, много времени не потребовалось.

– Предполагаю, – Гуревич поправил сползший с плеча ремень автомата.

– Может, птица приперла? – Задавший этот вопрос сержант Ляпин, похоже, и сам не слишком-то верил подобному совпадению.

– Может, но чересчур сомнительно, – капитан покачал головой. – Более вероятно, что по этой тропе «чехи» ходят на базу. А чтобы не оставалось следов – прикормили кабанов и рассыпают за собой зерно.

– Поэтому-то и тропа такая широкая, – догадался Иньшин, и командир, взглянув на него, в подтверждение кивнул.

И бойцы, и их командир в теории, естественно, знали о существовании подобного способа заметания следов, но не слишком верили в то, что он применяется, и уж тем более никогда не предполагали, что нечто подобное им встретится на практике.

– Что, будем искать? – не глядя на группника, спросил Григорий Ляпин. Да он, собственно, не столько спрашивал, сколько констатировал факт предстоящих действий.

– Будем, – Игорь позволил себе легкую усмешку. Похоже, сержант уже настроился на скорый отдых, а тут – бамс, и вот те на – подлянка.

– Понятно, – в голосе Иньшина прозвучали нотки неудовольствия. Перспектива схлестнуться с противником в конце командировки никого особо не прельщала. Но базу, если она была, следовало найти, и чьи-либо желания здесь не играли никакой роли.

– Скорее всего, база где-то здесь, – Гуревич, не обратив внимания на тон бойца, вытащил и развернул карту. – А здесь вокруг, черт бы их побрал, сплошные минные поля. Поэтому сейчас продвинемся еще метров на двести строго на восток, затем постараемся найти относительно удобный для перехода ручья участок берега и переползем на другую сторону хребта. Если верить карте – минного поля в этом месте нет, но все равно будь внимательнее. – Эти слова были напрямую адресованы задумчиво поскребывавшему подбородок Григорию.

– Угу… – несколько рассеянно ответил тот и продолжил заниматься своей отросшей за три дня щетиной. А группник вновь вернулся к объяснению собственной диспозиции.

– В общем, переходим хребет и по его южному скату топаем в обратном направлении. Верхотура хребта заминирована, так что внимание под ноги, возможен снос мин ниже по склону. Дистанция предельная, идем медленно, время у нас еще есть. Если что-то покажется подозрительным – сразу же давайте мне знать.

– Базу, если найдем, брать будем? – вновь поинтересовался Иньшин. Гуревич широко улыбнулся.

– Действуем следующим образом: сначала найдем, потом понаблюдаем, потом решим. Возможно, оттянемся назад и наведем артуху.

– Вот это лучше всего! – радостно поддакнул Федор.

Командир группы, глядя на него, подумал: «Если артиллерия в состоянии накинуть туда снаряд». Но ничего не сказал вслух. Он хорошо представлял местность, и в том, что это возможно, у него имелись большие сомнения.

– Ее еще найти надо, – угрюмо буркнул все это время молчавший Сахнов и, перехватив поудобнее автомат, не дожидаясь команды, направился к своей тройке.

Гуревич посмотрел ему вслед, но одергивать и возвращать не стал, а только лишь задумчиво проводил взглядом. Все-таки психологическая усталость давала о себе знать. Близость дома заставляла нервничать даже самых выдержанных и стойких.

Группа старшего прапорщика Ефимова

– Прикрой! – во всю глотку гаркнул Ефимов, вскакивая и бросаясь к следующему присмотренному им укрытию. Но тут его правая нога зацепилась за переплетение трав, и старший прапорщик, не добежав до спасительного бугорка пару метров, рухнул на устилающую землю травяную подстилку. Неосторожно подставленный навстречу земле локоть пронзило болью. Скривившись, Сергей обернулся и окинул взглядом вытянувшуюся в цепь группу.

– Вперед, вперед! – напрягая глотку, заорал он, и тут же, увидев, как неловко свалился бегущий во второй тройке ядра рядовой Артем Баранов крикнул: – Баранов ранен!

– Баранов ранен! – продублировал кто-то из бойцов, и вот уже один из разведчиков начал смещаться в сторону раненого разведчика.

– Магазин! – Луженая глотка Прищепы, казалось, перекрыла все звуки. – Прикрой, блин, прикрой! – Александр оказался на совершенно открытой площадке и теперь стремительно переползал к ближайшей небольшой канавке.

– Прищепа тяжело ранен! – Крик достиг ушей бежавшего вслед за Прищепой пулеметчика Олега Тушина, и он, бросив ПКМ на сошки, витиевато выматерился. Ранение Прищепы лично ему не сулило ничего хорошего.

– Николай, к раненому! – прильнув к пулемету, заорал на замешкавшегося Вячина оставшийся в тройке за старшего Тушин. Из-за его спины выскочил тот самый окликнутый им Николай Вячин – разведчик-автоматчик, с недавнего времени ставший пулеметчиком второй тройки ядра, и рыбкой сиганув вперед, оказался подле тяжелораненого Прищепы.

– Зараза! – в свою очередь матюгнулся он, вытаскивая из кармана бинт.

– Отход! – новая команда достигла ушей Вячина, уже принявшегося бинтовать раненого Прищепу.

– У, б… – снова выругался пулеметчик и начал закидывать на шею ремень чужого автомата. Прищепа чуть приоткрыл глаза и громко застонал.

– Ну, ну, – прокомментировал этот стон Николай и, став на колени, взвалил неподъемное тело Прищепы себе на плечо.

– Живее, Колюха, живее, отход! Коля, отход! – кричал нервно поглядывающий за спину Тушин.

– Сщас я, щас, – сквозь зубы процедил Вячин и, услышав, как хрустнули собственные коленки, встал на ноги.

– Бегом! – торопил лежавший за небольшой насыпью группник.

– Бегом! – вторил ему прикрывающий тыл Гаврилюк.

– О, мать моя, женщина! – ругался и стонал сам Вячин, тащивший тяжеленного Прищепу.