«Успел!» – облегченно подумал старший лейтенант и, кивком поздоровавшись с группником лейтенантом Валерой Шуховым, встал в общий строй.
– На погрузку! – Выскочивший из палатки комбат не стал заморачиваться смотром выезжающих, а прямиком направился к воротам КПП, возле которого уже завывала моторами выехавшая из парка бронированная группа. – Алексей, – он впервые назвал Юдина по имени, – в кабину, – взметнувшаяся рука подполковника четко указала на тарабанивший мотором бронированный «Урал».
– Понял, не дурак, – пробормотал старший лейтенант и, обогнав вереницу идущих бойцов, быстро прошел вдоль борта и подошел к кабине.
Уже взявшись за ручку дверцы, он вспомнил, что не зарядил оружие. «Нет, все же дурак!» – самокритично заметил он про себя, наставляя ствол в затянутое облаками небо. Щелкнул предохранитель, лязгнул затвор, предохранитель вернулся на свое место. Алексей открыл дверь, встал на подножку и рывком взлетел на сиденье.
– Товарищ старший лейтенант, старший машины вы? – на всякий случай уточнил сосредоточенный водитель.
– Наверно… – неопределенно ответил Юдин и, пристроив между ног автомат – прикладом на пол, стволом вверх, заглянул в зеркало заднего вида.
Группа боевого охранения уже заканчивала погрузку, равномерно распределяясь по выезжающей на эвакуацию технике. Кто-то во главе с комбатом оседлал БТР, кто-то влезал в кузов, два разведчика, подойдя к кабине, где сидел Юдин, карабкались наверх. Алексей услышал, как тяжело опустились на крышу ножки «Печенега». И почти тотчас, выдохнув черным дымом, покатила вперед возглавлявшая колонну «восьмидесятка».
– Трогаем! – скомандовал Юдин, хотя водитель, едва ли нуждавшийся в его указаниях, уже потянулся к рычагу включения передач.
Размесив на выезде и без того глубокую лужу, колонна выскочила на асфальт, на скорости проскочила КПП и, повернув направо, помчалась к предполагаемому месту выхода группы лейтенанта Томина.
…Комбат словно просчитал все вероятные вероятности, и колонна остановилась практически в том месте, куда спустя полтора часа…тринадцатая группа вынесла своего раненого командира.
– Товарищ подполковник… – приступил к докладу вышедший из-под лесного полога капитан Теркин.
– Потом, – отмахнулся Викулов, справедливо рассудив, что ничего нового он не услышит. – Грузите раненого, – кивок в направлении ближайшего «Урала», – и по машинам. Быстро!
– Есть! – Теркин развернулся и начал отдавать приказания. Возле раненого суетился отрядный доктор, капитан Усиков. Юдин тоже подошел поближе, чтобы немного приободрить раненого, но тот был без сознания. Он лежал на самодельных носилках из плащ-палатки, вторая плащ-палатка, укрывавшая его тело, не давала возможности увидеть нанесенные повреждения. И лишь когда раненого начали загружать в кузов, плащ-палатка съехала вниз, открыв Томина взору неподвижно стоявшего Алексея, по телу которого тут же пробежал нехороший холодок: левой ноги лейтенанта не было по самое колено, выше которого был затянут резиновый жгут, а само колено скрывалось под многочисленными слоями бинта, насквозь пропитанного кровью и перепачканного темной лесной почвой.
Лешка не видел, каким образом и когда комбат оказался рядом. Вроде бы только что поблизости никого не было, и вот он – подполковник Викулов, стоит сбоку, протяни руку – и можно дотронуться до командирского плеча. Алексей хотел что-то спросить, но слова застревали в мгновенно пересохшем горле.
– Принимай группу, – бросил комбат, глядя вслед загружаемым носилкам.
Алексей вздрогнул. Сказанное слишком медленно доходило до его сознания, а когда дошло, он внезапно понял, что уже не знает, радоваться ему или рвать волосы от отчаяния. В голову пришла ужасающая мысль, что Томин, наверное, тоже считал себя удачливым, всесильным спецом, и он так же, наверное, мечтал победить всех и стать героем.
Через неделю на освободившееся место помощника начальника ОРО прибыл капитан Сушкин. Тридцатитрехлетний, небольшого роста, при этом сутулый и слегка кривобокий, он никоим образом не вписывался в привычный образ крутого спецназовца; собственно, он им никогда и не был. В часть прибыл «по разнарядке» на вакантную должность старпома ОРО третьего батальона совсем недавно и почти сразу был откомандирован в Чечню. Что сыграло в этом большую роль – сложность подыскать офицера-орошника или желание комбата-три избавиться от столь «завидного» приобретения – неизвестно, но то, что как специалист Сушкин представлял из себя полный ноль, стало понятно в первый же день его пребывания в Чечне. После чего начштаба не поленился и навел некоторые справки. У начальства третьего батальона о Сушкине сложилось мнение самое плохое: в своей работе разбирался плохо, был неопрятен до того, что вечно казался только что вылезшим из-под придавившего его своими траками танка; зато отлично знал все законы и постановления касательно прав военнослужащих. В первый же день завел на себя журнал учета часов рабочего времени, а попросту говоря, повел учет так называемой переработки. Когда же ему было отказано в росписи под проставленными там цифрами, быстренько накатал рапорт вышестоящему командованию…
В целом внешность Сушкина была вполне обыкновенной, разве что изредка мелькавшая на лице улыбка придавала ему вид слегка глуповатый, но вечно таившийся прищур серых глаз все же выдавал в нем человека если и не хитрого, то, во всяком случае, себе на уме. Так что его появление не сильно обрадовало вполне состоявшийся и по-своему сплоченный коллектив штаба.
…Первый раз Алексей лоб в лоб столкнулся с Сушкиным за день до своего выхода на третье боевое задание.
– Слушай, – мягко подкатил к нему новоявленный помощник начальника оперативно-разведывательного отделения. – Ты ведь на БЗ идешь, да?
– Ну да, – не стал отрицать очевидного Юдин. Уж кто-кто, а орошник должен был знать содержание приходящих на отряд боевых распоряжений.
– Слушай, – голос капитана стал вкрадчивым и тихим, словно он собирался поведать какую-то тайну, – ты мне пистоль подгонишь?
– ??? – Старший лейтенант уставился на Сушкина в искреннем непонимании.
– У «чехов» же есть пистолеты? – видя замешательство Юдина, начал пояснять капитан.
– Бывают… – Алексей все еще не понимал, куда клонит его собеседник.
– Вот! – обрадованно воскликнул Сушкин. – «Чехов» завалишь – подгони мне «ПМ».
Если сказать, что после этой фразы у Юдина отвисла челюсть, то значит не сказать ничего.
– Зачем? – только и выдохнул Алексей, пораженный такой необыкновенной простотой этого капитана.
– Да чтобы под рукой был, мало ли что, – неопределенно пожал плечами Сушкин. – Так что, подгонишь?
Алексей несколько секунд молчал, раздумывая над ответом, затем, не собираясь брать на себя никаких обязательств, а скорее стараясь побыстрее отделаться от навязчивого собеседника, буркнул:
– Посмотрим… – Это прозвучало настолько неопределенно, что выглядело скорее «нет», чем «возможно»; тем не менее, реакция Сушкина потрясла.