— В третьей группе пара тепловых ударов.
— И что? — Ефимов искренне не понимал логику происходящего.
— Эвакуацию переносят в другое место.
— Куда? — Сергей понял, что у него не хватает матерных слов.
До озера, где они могли набрать воды, оставалось сорок минут пути. А там уже и до первоначальной точки эвакуации рукой подать. При наличии питья дотопать — раз плюнуть.
— Не определились.
— Черт! — выругался Ефимов. — Нам сейчас только до ротного два часа идти! — Чтобы представить себе маршрут, ему не надо было доставать карту.
Он и без этого помнил, где должен находиться командир роты и третья группа.
— Что, пойдем?
— А у нас есть выбор? — Вопрос оказался риторическим.
— Двигаем! — скомандовал Ефимов и словно только сейчас обратил внимание, насколько все же устали люди, идущие за ним.
Бесконечное движение, отсутствие сна, жара, обезвоживание давали о себе знать усталостью, заполняющей все. А тут еще и резкий переход от: «Вот-вот!.. Сейчас наберем воды, напьемся, а там три раза перебздеть, и на месте» до: «Два часа движения вспять, а затем идти неизвестно куда. Все это без воды, на жаре». К физической усталости добавилось давление психологическое. Это, конечно, был не слом, но идти стало еще тяжелее…
В конце второго часа люди едва передвигали ноги. Солнце пекло. Даже Ефимов, казалось бы, навечно привыкший к жаре, чувствовал, как его мышцы наливаются тяжестью от наступающего перегрева. Фигура в камуфляже, показавшаяся на пути, вызывала только одну мысль: «Дошли».
Вот только облегчения эта новость не принесла. Еще неизвестно, сколько предстояло топать до нового места эвакуации.
— Чего ждем? — нарочито бодро поинтересовался Ефимов у командира второй группы капитана Никитенко, встретившего их.
— Эвакуации наших немощных. — Капитан невесело улыбнулся.
Видимо, и его группе пришлось нарезать круги.
— Кому там поплохело? — К говорившим подошел лейтенант Кострыкин.
Его лицо налилось кровью, он тяжело отдувался, но в целом выглядел вполне удовлетворительно.
— Да какая хрен разница? — отмахнулся Никитенко.
Действительно, разве это имело какое-то значение? Раз он так вот пренебрежительно назвал людей, получивших тепловой удар, значит, ничего действительно серьезного им не грозило.
— Как их эвакуировать собираются?
— «Санитарка» выехала. А у вас вода есть? — Губы капитана ссохлись, на лице лежала соль.
— Нет, — качнул головой Кострыкин.
— У меня в рюкзаке осталась полторашка, но это резерв.
— А что же ты молчал? — тут же встрепенулся группник.
— Ясно. — Никитенко понимающе кивнул, огорченно вздохнул и повернулся, чтобы вернуться к своей группе.
— Подожди. — Ефимов начал сбрасывать рюкзак. — По сто граммов. — Он улыбнулся.
Капитан ответил ему тем же. Верхняя губа у него треснула, на коже выступила капелька крови.
— Помаду специальную надо купить, — поморщившись, заметил Никитенко, взял предложенную бутылку, открутил пробку и поднес к губам.
Пил он медленно, маленькими глоточками, смакуя, перекатывая по губам каждую капельку горячей влаги. Когда отстранился, вода в бутылке почти не убыла.
— Пей еще! — подбодрил его прапорщик, и капитан вновь приложился к горлышку.
Впрочем, сделал он всего лишь три глотка.
— Хорош. Перед смертью не надышишься.
Бутылка плавно перекочевала в руки Кострыкина. Тот пил шумно, большими глотками. Родниковая вода была теплой, но после болотной жижи казалась неимоверно вкусной.
— Уф! — довольно отдуваясь, Иван отстранил бутылку.
Воды в ней оставалось едва ли половина.
— Ну, блин! — Никитенко покачал головой.
Ефимов снисходительно хмыкнул и, ничего не говоря, убрал бутылку в карман рюкзака.
— А ты пить не будешь? — Иван выглядел удивленным.
— Захочу — попью, — ответил Сергей, в очередной раз решив перетерпеть.
Из глубины леса показался ротный.
— Какого хрена расселись? Ваня, где охранение? — Кречетов был не просто усталым, а донельзя вымотанным, поэтому нервным.
— По периметру, — ответив за группника, Ефимов повел рукой по сторонам, указывая на разведчиков, рассыпавшихся по лесу. — За каким хеком мы здесь?
Кречетов сделал вид, что не расслышал вопроса. Кострыкин скорчил недовольную рожу и принялся ковырять носком ботинка муравейник, высившийся над пеньком.
— У вас все в норме? — перескочил на другую тему ротный и тут же осведомился: — Михалыч, вода есть?
Ефимов собирался оставить минимальный запас на самый-самый крайний случай, но у него не повернулся язык соврать.
— Есть. — Он протянул руку к рюкзаку и вытащил наполовину опустошенную бутылку.
— О, здорово! — Ротный открутил пробку, сделал три глотка, закрыл посудину и спросил: — Я возьму? А то двоим уродам совсем хреново, — тут же спешно пояснил капитан.
— Бери. — Подобный альтруизм дался Сергею не без внутренних колебаний.
Как-никак у него тоже имелся десяток бойцов. Именно благодаря ротному они навертели на своих «спидометрах» на десяток километров больше прочих. Ну да ладно, чего уж там.
— Вода скоро будет. Доктор обещал подвезти, — подбодрил Кречетов.
— Понятно. А где, кстати, его носит? — поинтересовался Никитенко, так и не ушедший далеко.
— Дорогу никак не найдет, плутает где-то. Мы с ним уже по сотовому связывались. Говорит, где-то близко.
— А эвакуация где будет? — поинтересовался Иван, наконец перестав третировать мурашей, разбегающихся в панике.
— Рота Северова ищет площадку приземления. Если найдет, то будем эвакуироваться где-то поблизости, если нет…
— Ясен пень, пойдем по старым координатам, — с тоской в голосе закончил за капитана Никитенко.
— Угадал, — буркнул ротный, прихватил бутылку, направился прочь от дороги и вскоре скрылся за стволами сосен.
— Пойду. — Никитенко двинулся следом.
Ефимов некоторое время глядел им вслед, затем подхватил рюкзак.
– Я к головняку, – сообщил он группнику и, не дожидаясь ответа, зашагал в выбранном направлении.
Жара не спадала. Определив в охранение по одному человеку от каждой тройки, Сергей сел на рюкзак, прислонился спиной к пахнувшему смолой дереву и закрыл глаза.
— Товарищ старший прапорщик! — донесся голос Прошкина сквозь пелену полудремы.
Ефимов открыл глаза. Из-под расстегнутого маскхалата сержанта выглядывала тельняшка, пропитавшаяся потом.