– Кого?
– Рэкетиров.
– Лично я ни одного не видел. Это Богдан в конторе говорил. Мол, вышел указ, разрешающий фермерам для защиты своего имущества иметь оружие.
– Еще кто из ваших селян вооружен и очень опасен?
Ромка хитро улыбнулся:
– Еще у Кеши Упадышева была завалящая одностволка. Так он с другом, с Гриней Замотаевым, из нее конверсию сделал.
– Это как?
– Отпилил курок и ствол в самогонный аппарат приспособил. Говорит, теперь ружье служит на пользу мира.
– Многие занимаются самогоном?
– Ну, а как же… Без бутылки в деревне ни туды и ни сюды. Если хочешь, чтоб тебе помогли в чем-нибудь, за любой пустяк – ставь поллитру.
– Меж собой крестьяне не враждуют?
– Не-е. Одного Капельку и за глаза, и в глаза матерят всяко-разно.
– Он в ответ что?..
– Ничего. Гнет свою хамскую политику – и точка. Надеется, Вован не даст в обиду.
– Это кто такой?
– Сына его, Володьку Гусянова, который на «Мицубиси-Паджеро» гоняет, так дружки зовут. Такой же красномордый и толстый бык, как батька. С моим братом служил танкистом, а теперь форму десантника с голубым беретом напялил. Обстригся круто. В городе Кузнецке живет. Часто сюда приезжает с друзьями, такими же амбалами, как сам.
– Давно последний раз был?
– Вчера, когда после аванца мужики к таверне потянулись за четушками, он перед ними там выступал: «Земляки! Если кто, не дай Бог, бляха-муха, моего батяню обидит, я всех вас урою!»
– Почему блатными замашками играет? В тюрьме сидел?
– Не, ни разу не сидел. В таверне шампанским накачался и в пузырь полез. А когда тверезый, Володька не пузырится. Честь мне отдает и по-солдатски гаркает: «Здравия желаю, товарищ генерал!»
– У вас в селе «таверна» появилась?
Ромка, шмыгнув носом, показал в дальний конец села:
– Шашлычную, что напротив «Белого дома», так назвали и вывеску над дверями присобачили: «Брызги шампанского».
– И кто там «брызгает»?
– Шашлыки жарит Хачик Закарян. Торгует Лизка наша, то есть сеструха моя. Я с ней – в контрах.
– Почему?
– Обзывается. Зашел раз к ней жвачку купить. Она глаза накрашенные вытаращила: «Чего приперся, ефрейтор? Ну-ка, кругом! Шагом марш отседова! Нарядился, как охламон!» И длинным пальчиком покрутила у кудрявого виска, будто я баран туполобый. «Сама ты, бляха, телка комолая!» – ляпнул сгоряча и больше в таверну носа не кажу. Ну их всех на фиг… – Ромка взялся за руль велосипеда. – Ладно, покачу велик домой. Может, успею сегодня камеру заклеить.
– Наговорился как меду напился? – иронично спросил судмедэксперт Медников, когда Голубев вернулся в машину.
– Оперативную обстановку выяснил, – Слава скороговоркой изложил суть полученной информации и заключил: – Итак, друзья, в Раздольном нам делать нечего. Надо ехать на луга, искать труп.
Бирюков обернулся к нему:
– Там же десятки дорог…
– И все в разные стороны, – будто поддерживая прокурора, добавил судмедэксперт.
Следователь Лимакин недовольно сказал:
– По-моему, кто-то разыграл дежурного милиции, а тот не разобрался.
– Петя, не разводи хандру! Во время того звонка мы с Леной Тимохиной были в дежурке и собственными ушами слышали встревоженный голос женщины. – Голубев посмотрел на Тимохину.
– Лен, подтверди…
Эксперт-криминалист улыбнулась:
– Подтверждаю, Славочка.
– Вот так!.. Конечно, что-то странное в том звонке есть, но только не розыгрыш. Мне думается, нам предстоит раскручивать драматическую ситуацию, о которой в свое время писал Антон Павлович Чехов. Помните, если в первом акте пьесы на стене висит ружье…
– То в антракте его непременно украдут, – флегматично вставил Медников, чем вызвал дружный всплеск смеха.
– Боря, если не согласен со мной, предложи сам что-нибудь ценное, – просмеявшись вместе со всеми, сказал Голубев.
– В моем саквояже самое ценное – импортный скальпель из отечественной нержавейки. Предлагаю полезное: всей опергруппой закатиться в сельскую таверну и за прокурорский счет съесть по доброму шашлыку с шампанским.
– Ты, оказывается, халявщик.
– Если у тебя завалялась десятитысячная кредитка, заплати из собственного кармана.
– Глупо, Боренька, считать чужие деньги.
– А свои – интересно. – Медников положил руку на плечо Бирюкова. – Как, прокурор, принимаешь мое предложение насчет таверны?
– Принимаю, доктор. Едем подкрепляться шашлыками, но без шампанского.
– Вино помогает пищеварению…
– Переваришь и без вина.
Голубев подмигнул:
– Облизнулся, эскулап?
– Облизнется тот, кто платить будет.
Над высоким резным крыльцом роскошного дома, построенного в стиле княжеского терема, сияла лазурью большая вывеска с российским орлом. Под золотистой двуглавой птицей небольшими четкими буквами было написано «Таверна» и крупной размашистой вязью – «БРЫЗГИ ШАМПАНСКОГО». Перед таверной пустовала асфальтированная площадка, от которой тянулась накатанная щебеночная дорога к магистральной автотрассе, проходившей в полукилометре за околицей села. Удобные подъезд и стоянка позволяли проезжавшим по трассе автомобилистам при любой погоде завернуть в село, чтобы сытно перекусить на длинном пути.
Рядом располагалась большая усадьба, обнесенная дощатым забором, за которым возвышался обитый рейкой второй этаж продолговатого дома и виднелись шиферные крыши дворовых построек. За постройками стояло высокое сооружение – то ли зерносушилка, то ли мельница. Там же устало притулились старый комбайн «Нива» и тракторишко «Беларусь» с обшарпанной синей кабинкой. На воротах усадьбы зеленела сделанная масляной краской по трафарету надпись: «Фермерское хозяйство „Совпадение“ Богдана Куделькина».
На противоположной стороне улицы, наискосок от фермерского хозяйства, за узорной металлической оградой высился величавый двухэтажный коттедж с роскошным мезонином и застекленной лоджией во всю ширину фасада. Сложенный из белого силикатного кирпича дворец на фоне почерневших от времени крестьянских домиков казался чужеродным. Своей праздной вальяжностью он словно бросал вызов практичной скромности усадьбы фермера.
– О-го-го, какой «Белый домина» отгрохал себе председатель акционерного общества господин Гусянов! – глядя на коттедж, удивленно произнес Слава Голубев и перевел взгляд на таверну. – Интересно, а кто хозяин этого терема?..