В семье Бирюковых статья вызвала переполох. Разгневанный отец, Игнат Матвеевич, возглавлявший более сорока лет передовой колхоз в Березовке, срочно созвал на семейный совет обоих сыновей. В присутствии престарелого деда Матвея, с мнением которого по давней привычке в семье продолжали считаться, он стал отчитывать Сергея за самозванство. Провинившийся сынок угрюмо слушал возмущенного отца. Когда отец выдохся, «самозванец-смутьян» исподлобья глянул на хмуро сидящего Антона:
— Теперь ты, гособвинитель, начинай. Тоже считаешь, что, зная об уголовных махинациях Манаева, я должен был съежиться на собрании как мышонок, случайно попавший на кошачью свадьбу?..
— Зачем ты выперся со своей кандидатурой? — спросил Антон.
— Чтобы зарубить на выборах Манаева.
— Колхозники ведь его хвалили.
— По шпаргалкам, заранее написанным для них самим Манаевым. Если бы я не выперся, Иван Данилыч снова остался бы в председательском кресле и до пенсии увез в райцентр еще пару рюкзаков колхозных денег для своих покровителей. По-твоему, даже в такой ситуации мне не стоило рисковать?
— Знаешь, в жизни рисковать надо, но нельзя зарываться.
— Понятно. — Сергей повернулся к сивобородому деду Матвею, напряженно улавливающему через слуховой аппарат смысл разговора. — А ты, выходец из эпохи империализма, что скажешь?
Дед Матвей прищурился и решительно изрек:
— Правильно геройствуешь, Серега! Гони всех жуликов взашей, пока они вконец не разворовали «Верный путь».
Сергей крепко обхватил старика за плечи, ткнулся носом в сивую бороду и уже от порога насмешливо крикнул:
— Дед, будь другом, растолкуй этим бюрократам суть революционных преобразований! А оболгавшему меня газетчику, слово даю, партия накрутит хвост! Гуд бай, рутинеры!.. — И умчался из Березовки на побитом колхозном «газике».
Действительно, вскоре на первой странице районки появилась короткая заметка. При обсуждении на бюро райкома статьи «Коллектив на поводу у смутьяна» выяснилось, что в ней допущены грубые искажения. В частности, названное очернительским выступление главного инженера С. И. Бирюкова на самом деле было принципиально смелым и доказательным, а выдвижение им на пост председателя правления своей кандидатуры соответствует духу времени. За искаженное освещение отчетно-выборного собрания в колхозе «Верный путь» редактору В. К. Тямкину, лично присутствовавшему на собрании, объявлено строгое партийное взыскание.
В день выхода газеты Сергей позвонил Антону и задиристо спросил:
— Братан, если подам на Тямкина в суд за публичное оскорбление, сколько горячих ему влепят?..
— Успокойся, смутьян, — сказал Антон.
— Нет, ты заметил, как застойный дух очищается? Малость подожди, я из смутьяна сделаюсь лидером перестройки. Ух, наведу шороху в районе! Будь здоров, братан, мне некогда с тобой болтать — дел по горло…
Вспомнив все это, Бирюков хотел было угадать причину конфликта участкового Ягодина с Сергеем, но, зная импульсивный характер отчаянного братца, тут же отказался от бесплодных размышлений. Антон снял трубку и набрал номер председателя колхоза «Верный путь». После первого же звонка немолодой женский голос протяжно ответил:
— Алльлле-е!
— Это колхоз «Верный путь»? — уточнил Бирюков.
— Нас по-всякому называют. Одни говорят «верный», другие — «неверный». А что вам надо?
— Председателя или секретаря.
— Люда-секретарь мальчонку в садик повела. Упросила меня посидеть у телефона. А Сергей Игнатьич с участковым милиционером Андрюшкой Ягодиным только что умчались на Выселки. Это от Караульного совсем рядом. Фермера там убили.
— Как убили?! — машинально вырвалось у Бирюкова.
— Говорят, наповал.
— Какого фермера? Кто убил?
— Дак откуда я знаю, кто… И Люда-секретарь не знает. А фермерами у нас называют отделившихся от колхоза, навроде прежних единоличников.
— Вас как зовут? — сосредоточиваясь с мыслями, спросил Бирюков.
— Тетя Клаша я, Широнина. А ты кто будешь?
— Брат вашего председателя.
— Из прокуратуры, что ли?..
— Да. Слышали обо мне?
— Слыхала. Сергей Игнатьич стращает тобой нашенских обормотов.
— Пьянствуют, наверное? — спросил Антон.
— Куда там!.. В сельмаге теперь ни горького, ни сладкого не купишь. Андрюшка-участковый изнервничался: как ни бьется, ни единого алкогольного нарушителя за руку схватить не может.
— Конечно, не схватит, если председатель их укрывает.
— Кто тебе такое ляпнул? Теперь у нас не то, что в годы правления Ивана Калиты.
— Кого-кого?..
— Прежнего председателя. Ивана Данилыча Манаева таким прозвищем в колхозе окрестили. Еще «Рюкзак с деньгами» его называли.
— За что же Сергей Игнатьевич стращает колхозников?
— За разное. Одни работу лишнюю приписывают. Другие с завклубом путаются. В годы правления Иван Данилыч завез к нам из города принцессу. К слову сказать, тот фермер, какого убили в Выселках, тоже с ней любовничал.
— Не из-за этого случилось убийство?
— Кто знает…
— Вы случайно не родня Кузьме Широнину? — заглянув в письмо участкового Ягодина, спросил Бирюков.
— Дак это мой подвенечный супруг, будь он неладен.
— Почему «неладен»?
— Балабонит что попало, как из ума выживший. Его, клоуна, хлебом не корми — только дай посмешить людей. Сейчас навроде притих, когда Андрюшка-участковый сотнягу штрафа, дураку, чуть не выписал.
— За что?
— За непутевые разговоры.
— А не за выпивку?..
— Куда там выпивать семидесятигодовалому мужику?! Весной язву вырезали. Всего-то желудка у брехуна осталось с куриный пупок на две ложки супа.
Бирюков попросил разговорчивую тетю Клашу передать председателю, чтобы тот, как только появится в конторе, немедленно позвонил районному прокурору.
В кабинет неожиданно заглянул белобрысый следователь Петр Лимакин. Поздоровавшись, шутливо спросил:
— Чего, товарищ прокурор, нахмурился мрачнее тучи?
Антон пересказал содержание только что состоявшегося разговора. Лицо следователя помрачнело:
— Не зря мне под утро цыганка с картами снилась. Что, готовить опергруппу к выезду?..
— Готовь на всякий пожарный случай. Если там на самом деле что-то серьезное, или Сережка, или участковый обязательно позвонят.
Сергей позвонил в половине девятого и упавшим голосом сообщил, что ночью на заброшенном хуторе застрелили арендатора — пятидесятилетнего Леонида Николаевича Водорьяпова.