А поступить в университет – учиться на социолога – ее подвигнул именно муж. Он иронически относился к профессии охранника и говорил Ирине, что ей к лицу более интеллектуальные специальности.
Но Ирина, соглашаясь с его доводами, конечно, думала прежде всего о будущем: сейчас, пока она молода, ей платят в охране неплохие деньги, а когда перевалит за тридцать – просто попрут С работы! Такая уж у нее профессиональная специфика.
Но как же оказалось сложно учиться этой самой социологии! Если б она только знала!
Да, если б она это знала, то пошла бы в астрономы. Смотри себе на небо и получай за это зарплату. Чем не профессия?! А то связалась с этой социологией…
Но теперь уж поздно себя корить – и время упущено, и средства кое-какие в новую профессию вложены.
И Ирина опять уткнулась в учебник. Однако ее потревожила телефонная трель. Причем звонок раздался по ее мобильнику, номер которого знали только очень близкие люди! Но кому она могла понадобиться почти в двенадцать часов ночи?
Ирина прижалась к трубке и услышала такой родной голос ее непутевого мужа! – Мишаня, ты где?
– Я в пойме, Ира. И мне плохо. Мне сторож дал позвонить.
– Какой сторож? И почему тебе плохо, милый?
– Не знаю. Может быть, мне просто надо опохмелиться. .
– Возвращайся немедленно домой! Я что-нибудь придумаю!
– У меня нет сил. И нет ключей.
– Возьми такси! Я буду тебя ждать!
– У меня нет денег. Я не знаю…
И связь прервалась.
Господи, что же делать? А вдруг Мишаня доберется все-таки до дома и не сможет попасть в квартиру? Какой ужас! Ведь он так и умрет на пороге собственного дома!
Надо срочно что-то предпринять. А что тут предпримешь – просто следует немедленно мчаться домой!
Но как оставишь этот чертов пост?! Ведь ее же уволят! А пока она учится на социолога, ей нужна эта работа. Здесь недурные деньги платят. Чего ей только стоило сюда устроиться! – Ирина тяжело вздохнула, припомнив липкие поцелуи и неприятный запах изо рта директора охранной фирмы.
Она сняла трубку телефона и набрала домашний номер своего бригадира. Не лучший, конечно, вариант, но единственный.
– Что случилось, блин? – услышала женщина заспанный и сердитый голос своего непосредственного начальника.
– Муж у меня серьезно заболел, – жалобно прошелестела Ира. – Звонил мне, говорит, умирает.
– Знаю я все про твоего мужа, Птицына! И знаю, отчего он у тебя умирает! Вышла замуж за алкаша, вот и страдай теперь за собственную дурость. А пост покидать не вздумай! Там ценностей на миллионы долларов.
– Лешенька, ну я тебя прошу, – запричитала Ирина. – Подмени меня хотя бы на пару часов. Я только туда и обратно. Я ведь и живу недалеко! Мишаню жалко!
– Мишаню, придурка этого, ей жалко! А меня тебе не жалко? Ты-то, может, и недалеко живешь, а мне среди ночи на другой конец Москвы переться придется.
– Лешенька, уж я тебя отблагодарю. Только выручи.
– Отблагодаришь? Как же – от тебя дождешься. Если только когда директором стану…
– Я клянусь, Леша. Отказа больше не будет.
Бригадир засопел в трубку, по-видимому раздумывая, а Ира замерла, боясь даже вздохом нарушить благоприятный, как ей казалось, ход его мысли.
– Ну, ладно, я сейчас подъеду и отпущу тебя на пару часов. А когда вернешься, то имей в виду…
– Я все поняла, Лешенька! – поспешно отреагировала она. – Все будет так, как ты захочешь.
– То-то. Жди.
Едва дождавшись бригадира, Ирина вылетела на улицу. Уже перевалило за полночь, но народ еще шатался по улицам – такова специфика выходных дней.
Ирина двинулась к своему дому кратчайшей дорогой – через Филевский парк.
Конечно, ночью в парке, среди достаточно густых деревьев, ей, одинокой женщине, все-таки страшновато. К тому же еще не успела забыться история о Человеке Со Шнурком, который занимался своим черным и безумным делом большей частью именно в Филевском парке.
Но ведь его все-таки ликвидировал какой-то капитан Бороздин, портреты которого были напечатаны едва ли не во всех газетах! А значит, душителя-маньяка опасаться нечего.
Правда, разных придурков на свете и без него хватает, и Филевский парк здесь не исключение. Да еще в ночь с субботы на воскресенье. Но разве у Ирины нет черного пояса по карате? А в ее кобуре не лежит табельный пистолет?
И вообще – что значат все ее опасения, если надо срочно спасать дорогого Мишаню, здоровье которого, а может, и сама жизнь сейчас находятся в опасности!
Поначалу Ирина все-таки озиралась по сторонам и вздрагивала при каждом шелесте из-за кустов, но постепенно она сосредоточилась только на мыслях о своем Мишане и перестала шарахаться от небольших пьяненьких компашек, которые изредка попадались по дороге.
Что произошло – Ира поначалу не поняла, просто ощутила, что задыхается. Но боль от шнурка, сдавившего ее горло, немедленно обострила все чувства и активизировала сознание.
Ее душили! Кто-то, большой и сильный, накинул сзади ей на шею удавку! Он прижался к ней вплотную, и женщина своим телом чувствовала его тело.
Первое рефлекторное движение – она пальцами попыталась оттянуть шнурок от горла, чтобы ослабить боль и хотя бы немного облегчить дыхание. На мгновение ей это удалось, и Ира, не дожидаясь, когда душитель с очевидной неизбежностью еще сильнее стянет удавку, приподняла правую ногу и острым каблуком туфли что есть силы ударила по верхней части стопы нападавшего.
Раздался глухой стон, давление на горло ослабло, и расстояние между их телами увеличилось – они уже не соприкасались!
Это дало Ирине возможность, все еще стоя к нападавшему спиной, нанести ему удар локтем в то место, где должно было находиться солнечное сплетение.
И она попала! Потому что душитель опять охнул, и удавка окончательно освободила ее горло.
Ира быстро развернула корпус к нападавшему и одновременно сделала шаг назад, чтобы было удобней нанести ему разящий удар ногой в пах. И тогда все будет кончено – он неизбежно согнется в три погибели и на его затылок обрушатся сдвоенные кулаки обладательницы черного пояса по карате.
Однако, отступив назад, она тем самым дала и нападавшему пространство для удара, и он не замедлил этим шансом воспользоваться: после классического боксерского удара в челюсть Ира оказалась в нокдауне, на земляном грунте аллеи.
Она, не вставая с земли, вырвала из кобуры пистолет и привела его в боевое положение.
Душитель, однако, не стал дожидаться собственной смерти – его тень в мгновение ока исчезла за кустами.