— Или другой какой орган? — сказал Фред. — Мы куда хочешь его вставим.
— Ну, хорошо, — вмешалась Гермиона. — Идем дальше. Мы согласны в том, что хотим брать уроки у Гарри?
Собравшиеся ответили одобрительным шумом. Захария сложил руки на груди и молчал — должно быть, потому, что очень внимательно следил за инструментом в руке у Фреда.
— Так, — сказала Гермиона, обрадованная тем, что наконец до чего-то договорились. — Теперь второй вопрос: как часто будем заниматься? По-моему, реже, чем раз в неделю, не имеет смысла…
— Подожди, — сказала Анджелина, — важно, чтобы это не совпало с нашими тренировками.
— И с нашими, — подхватила Чжоу.
— И с нашими, — добавил Захария Смит.
— Думаю, мы сумеем выбрать вечер, который устроит всех, — с легким нетерпением отозвалась Гермиона. — Все-таки это важное дело, мы хотим защищаться от Пожирателей смерти, слуг Во… Волан-де-Морта.
— Дело говоришь! — рявкнул Эрни Макмиллан, чьей реплики Гарри давно дожидался. — Я считаю, это важно, наверное, поважнее всего остального в нынешнем году, важнее даже, чем СОВ! — Он грозно оглядел компанию, словно ожидая криков «нет!». Но все молчали. — Я лично не могу понять, почему в такое критическое время Министерство навязало нам эту никчемную преподавательницу. Ладно, оно не желает признать, что Сами-Знаете-Кто вернулся, но подсовывать нам учителя, который намеренно не дает овладеть защитными заклинаниями…
— Мы думаем, Амбридж не позволяет нам учиться защите от Темных искусств потому, — сказала Гермиона, — что у нее возникла безумная идея, будто… будто Дамблдор хочет организовать из учеников личную армию. И выставить ее против Министерства.
Почти все были огорошены этой новостью — все, кроме Полумны Лавгуд, которая пропищала:
— Похоже на то. Ведь у Корнелиуса Фаджа есть личная армия.
— Что? — изумился Гарри, ошеломленный этой неожиданной информацией.
— Да, у него своя армия Гелиопатов, — торжественно объявила Полумна.
— Не может быть! — сказала Гермиона.
— Может, — отрезала Полумна.
— Кто такие Гелиопаты? — недоуменно спросил Невилл.
— Духи огня. — Выпуклые глаза Полумны еще больше расширились, отчего вид у нее стал еще более безумный, чем всегда. — Огромные пылающие создания, они носятся по земле и сжигают все перед собой, и…
— И они не существуют, Невилл, — насмешливо вставила Гермиона.
— Нет, существуют! — рассердилась Полумна.
— Извини, но где доказательства?
— Есть сколько угодно свидетелей. А если ты такая ограниченная, что пока тебе не сунут под нос…
— Кхе-кхе, — произнесла Джинни, так похоже изобразив Амбридж, что некоторые испуганно оглянулись и только потом засмеялись. — Кажется, мы хотели решить, как часто должны быть уроки защиты?
— Да, Джинни, ты права, — сказала Гермиона.
— Раз в неделю, по-моему, нормально, — сказал Ли Джордан.
— Только чтобы… — начала Анджелина.
— Знаем, знаем: не мешать квиддичу, — закончила Гермиона. — Теперь давайте решим где.
Это оказалось труднее. Все молчали.
— В библиотеке? — предложила Кэти Белл.
— Не думаю, что мадам Пинс будет в восторге, если мы займемся там заклинаниями, — сказал Гарри.
— Может, в пустом классе? — предложил Дин.
— Ага, — сказал Рон, — Может, МакГонагалл пустит в свой, пускала же Гарри, когда он практиковался перед Тремя Волшебниками.
Но Гарри был почти уверен, что на этот раз МакГонагалл не проявит гостеприимства. Хотя Гермиона сказала, что учебные кружки и группы по домашним заданиям разрешены, такой кружок вполне могут счесть бунтарским.
— Ладно, попробуем что-нибудь придумать, — сказала Гермиона. — Когда решим насчет времени и места первого занятия, всех оповестим.
Она порылась в сумке, достала перо и пергамент и помешкала, словно собираясь с духом перед тем, как сделать важное заявление.
— Хорошо бы, все написали свои имена, чтобы мы знали, кто присутствовал. И еще я думаю, — она сделала глубокий вздох, — нам не стоит кричать об этом на каждом углу. Так что, если вы подпишетесь, это значит, вы обязались не говорить о наших планах ни Амбридж, ни остальным.
Фред сразу взял перо и с удовольствием расписался, но Гарри заметил, что перспектива внести себя в список кое-кого не обрадовала.
— Э-э, — протянул Захария, не взяв пергамент, который протягивал ему Джордж. — Эрни мне скажет, когда собираемся.
Но Эрни и сам не решался подписаться. Гермиона вздернула брови.
— Понимаешь… мы — старосты. Если список найдут… ты же сама сказала: если Амбридж прознает…
— Ты минуту назад согласился, что это самое важное в нынешнем году, — напомнил ему Гарри.
— Я… да. Да, я так считаю… Просто…
— Эрни, ты правда думаешь, что я буду оставлять его где попало? — язвительно спросила Гермиона.
— Нет. Конечно нет. — Эрни немного успокоился. — Ну, конечно, я подпишу.
После Эрни никто не протестовал, хотя Гарри заметил, что подруга Чжоу посмотрела на нее с укоризной перед тем, как поставить подпись. Когда записался последний — Захария, Гермиона забрала пергамент и аккуратно засунула в сумку. Присутствующими владело странное чувство. Теперь они как будто были связаны круговой порукой.
— Ну, время бежит, — бодро сказал Фред. — А нам с Джорджем и Ли еще надо приобрести предметы довольно щекотливого свойства. До встречи.
По двое, по трое ребята стали расходиться. Прежде чем уйти, Чжоу устроила долгую возню с застежкой сумки; густые черные волосы ее свесились вперед, совершенно заслонив лицо. Но подруга стояла у нее над головой, скрестив руки и цокая языком, и Чжоу ничего другого не оставалось, как уйти с ней. У двери, подталкиваемая подругой, она оглянулась напоследок и помахала Гарри.
— По-моему, неплохо прошло, — сказала довольная Гермиона, когда они втроем вышли из «Кабаньей головы» на солнечный свет. Гарри и Рон еще не расстались со своими бутылками сливочного пива.
— Этот Захария — хмырь, — сказал Рон, злобно глядя в спину удалявшегося Смита.
— Мне он тоже не очень нравится, — сказала Гермиона. — Понимаешь, он слышал, как я сговаривалась с Эрни и Ханной у стола пуффендуйцев, и тоже захотел прийти — что я могла сделать? Но чем больше народу, тем лучше. Вот и Майкл Корнер с друзьями не пришел бы, если бы не гулял с Джинни…
Рон, допивавший последние капли из своей бутылки, поперхнулся и пролил сливочное пиво себе на грудь.
— Он что? — Уши у Рона приняли цвет сырого мяса. — Она гуляет… моя сестра гуляет… ты что говоришь? С Майклом Корнером?