- Товарищ маршал Советского Союза, разрешите доложить? Товарищ член военного совета АГОН в настоящий момент...
Он не успел договорить. Распахнулась дверь и в запыленной кожаной куртке вошел Мехлис. Положил на стол планшет, и повернулся к Тухачевскому:
- Товарищ маршал, я только что с передовой, - он расстегнул куртку и снял пропыленную фуражку, вытер лоб. - Настроение у бойцов - великолепное, товарищи. Готовы хоть сейчас гнать врага до самого Гибралтара!
От ладони на лбу Льва Захаровича остались светлые полосы. Тухачевский несколько смутился: Мехлис двое суток пропадал в войсках, считая, что место комиссара там и только там - вместе с солдатами. Маршал был уверен: место командующего и штаба - в кабинете, возле карт и телефонов, но комиссар решительно возражал против "кабинетного заточения". Конечно, можно было и приказать, но...
Чтобы скрыть смущение, он обратился к баскам:
- Товарищ член военного совета прибыл прямо из наступающих войск. Я думаю, он лучше всех расскажет нам о ходе наступления...
Мехлис быстро и деловито доложил о достигнутых рубежах, проинформировал о расходе боеприпасов и горючего, дал предварительную оценку потерь. Все слушали очень внимательно, не перебивая и не задавая лишних вопросов - все, кроме самого командующего.
Тухачевский не сидел на месте, а беспокойно ходил во время доклада по кабинету. В тех местах, которые подтверждали его выводы, маршал радостно улыбался, бодро потирал руки, но если вдруг Мехлис говорил что-то, идущее в разрез с точкой зрения командующего АГОН... Тогда лицо Тухачевского мгновенно искажала злобная, свирепая гримаса, руки напрягались, и казалось что вот сейчас Михаил Николаевич кинется на своего комиссара с кулаками. А уж выражения, которые цедил в это время сквозь зубы маршал, не рискнул бы перевести ни один переводчик. Впрочем, в переводе они и не нуждались...
Когда Мехлис закончил, тут же поднялся Уборевич:
- Итак товарищи командиры и товарищи союзники, из доложенного товарищем корпусным комиссаром, - Иероним Петрович не удержался и лишний раз подчеркнул, что он старше Мехлиса по званию, - а так же на основе докладов из частей можно сделать вывод: наступательная операция развивается согласно плана, утвержденного заместителем наркома обороны СССР товарищем Тухачевским. Отдельные недочеты естественны, но решительной роли они не играют. Я думаю, что выражу общее мнение... - Уборевич обвел всех взглядом, - Операция вступает в свою вторую стадию...
20.05, 28 июня 1937 г., Бургос
- Что будем делать, сеньор генерал?
Вопрос прозвучал в мертвой пугающей тишине, наступившей в штабе Северной армии после того, как подтвердились сообщения о разгроме дивизии "Наварра" и позорном бегстве дивизии "Литторио". Генерал Хосе Солчага смотрел в упор на своего визави - генерала Этторе Бастико. Итальянец, и так - невысокий, словно бы сильнее съежился под пронзительным взглядом испанца. Казалось что еще немного - и он просто исчезнет под заваленным картами, депешами и сводками столом.
Солчага жестом велел штабным офицерам выйти, поднялся и навис над Бастико:
- Ваши герои Абиссинии разбежались от красных самолетов, как тараканы от ботинка! Сражаться с русскими не то же самое, что гонять голых негров?! Потомки римлян, потомки римлян... - эти слова испанец произнес с непередаваемым сарказмом. - Наполеон завоевал вас за один год. С нами он возился пять лет. А русские - русские за один год вышибли дух из него!
- Ну, если с ними не справился даже великий Наполеон, - жалко попытался отшутиться итальянский генерал, - то чего же вы, генерал, ждете от нас?
Солчага посмотрел на Бастико с каким-то сожалением:
- Послушайте, генерал, вы что - серьезно не понимаете, что русские не остановятся на достигнутом? Они пойдут дальше, - он с силой ударил по столу кулаком - и чем мы с вами будем их останавливать?! А остановить их необходимо...
- Может быть разумнее отойти на другие позиции, которые будут удобнее для обороны? - неуверенно спросил итальянец. - В нашем Генеральном штабе уже давно разрабатывается теория обороны, опирающаяся на систему укрепленных лагерей...
- Где, во имя всех святых, вы собираетесь их взять?! - заорал Солчага. - Где, я вас спрашиваю?!!
- Нужно заранее отвести войска на выбранные позиции и как можно скорее построить и укрепить...
- Осел! - рявкнул испанец. - Христос, за что ты покарал меня этим ослом?!
- Сливочное масло? - растерялся итальянец. - Что вы имеете в виду, генерал?
- Я имею в виду, что у ваших штабистов сливочное масло вместо мозгов! Темп наступления красных - более двадцати километров в день! У вас что - служат кроты?! Если нет, то как, святая кровь, вы рассчитываете успеть построить и укрепить ваши лагеря?!
- Можно попробовать зацепиться за естественные преграды: реки, овраги... Стоит попробовать успеть укрепить мосты...
- А вот с этим - полностью согласен, генерал. Эй, кто там?! - взревел Солчага. - Приказываю: немедленно усилить оборону мостов, подготовить усиленные подразделения для их охраны...
09.00, 30 июня 1937 г., Бильбао
- Так вот, товарищ Водопьянов, ваша задача - нанести массированный удар по Бургосу. Пусть противник на собственной шкуре узнает, каково это, когда с неба не только снег и дождик сыплются! - Тухачевский сам первый засмеялся своей шутке. - Расстояние до Бургоса - всего сто пятьдесят километров, так что может взять максимальную бомбовую нагрузку. Истребители Красовского обеспечат воздушное прикрытие...
Михаил Васильевич знал все детали этой операции куда лучше маршала, и потому внутренне содрогнулся в ожидании долгого, скучного, да и не слишком-то грамотного описания того, что предстоит выполнить его бригаде. Он незаметно скосил глаза. На лицах остальных командиров авиабригад застыло выражение близкое к отчаянию. Лишь комбриг Чкалов оставался внешне невозмутимым, и только насмешливый прищур веселых глаз выдавал его отношение к грядущей филиппике Тухачевского. Водопьянов вздохнул и приготовился долго слушать...
Но в этот момент в приемной раздался какой-то шум, и в кабинет широким шагом вошел Мехлис. Следом за ним смешно семенил престарелый Мариано Гамир Улибарри, за которым буквально мчался президент Агирре, который с порога закричал, перемешивая испанские и баскские слова:
- Сеньор маршал! Сеньор маршал! Это правда?!
- Что "правда"? - изумился Тухачевский.
Президент баскской автономии пытался что-то сказать, но, не находя слов, лишь беззвучно открывал и закрывал рот. Генерал Улибарри краснел, бледнел, но тоже молчал, не решаясь, видимо, обращаться к грозному красному маршалу. На помощь им пришел Мехлис:
- Товарищ Тухачевский, они очень взволновались, когда узнали о готовящемся налете на Бургос. У них там могила...
- Что еще за могила? - Михаил Николаевич начал раздражаться, как обычно легко. - Там кроме кладбища - еще и штаб Солчаги, если они не забыли...