— Она наверняка пошутила…
Гарри, вздрогнув, проснулся и обнаружил в изножье своей постели туго набитый чулок. Он надел очки, огляделся: крошечное окно почти целиком залепило снегом, перед окошком, вытянувшись в струнку, сидел Рон и разглядывал что-то очень похожее на толстую золотую цепочку.
— Что это? — полюбопытствовал Гарри.
— Подарок Лаванды, — с отвращением ответил Рон. — Не думает же она, в самом деле, что я нацеплю такую…
Повнимательнее приглядевшись к подарку, Гарри расхохотался. С цепочки свисали большие золотые буквы, из которых складывались слова «Мой любимый».
— Мило, — сказал он. — Классно. Тебе непременно надо будет надеть ее перед следующей встречей с Фредом и Джорджем.
— Если ты скажешь им хоть слово, — пригрозил Рон, убирая цепочку с глаз долой, под подушку, — я… я… я…
— Будешь всю жизнь заикаться при разговорах со мной? — ухмыльнулся Гарри. — Брось, ты же знаешь, что не скажу.
— Нет, но как ей в голову пришло, что мне может понравиться такая штука? — потрясенно глядя в пространство, воскликнул Рон.
— А ты попробуй напрячь память, — посоветовал Гарри. — Может, ты как-нибудь ненароком обмолвился, что хочешь показаться на люди со словами «мой любимый» на шее?
— Да ладно тебе… не так уж много мы и разговаривали, — сказал Рон. — Мы все больше…
— Целовались, — подсказал Гарри.
— В общем, да, — признал Рон. И, немного поколебавшись, спросил: — А что, Гермиона правда теперь с Маклаггеном встречается?
— Не знаю, — ответил Гарри. — У Слизнорта они появились вместе, но, по-моему, что-то у них не заладилось.
Рон, немного повеселев, снова сунул руку в свой чулок с подарками.
Среди подарков, полученных Гарри, оказались связанный миссис Уизли свитер с вышитым на груди большим золотым снитчем, здоровенная коробка из магазина «Всевозможные волшебные вредилки» близнецов Уизли и слегка влажный, попахивающий плесенью сверток с наклейкой, на которой значилось: «Хозяину от Кикимера».
Гарри изумленно уставился на него.
— Как по-твоему, — спросил он Рона, — вскрывать это не опасно?
— Никакой опасности быть не может, всю нашу почту по-прежнему проверяют в Министерстве, — ответил Рон, хотя на сверток и сам он косился с подозрением.
— А я и не подумал подарить Кикимеру хоть что-нибудь! Слушай, а домовым эльфам принято делать подарки на Рождество? — спросил Гарри, осторожно ощупывая сверток
— Гермиона что-нибудь да подарила бы, — ответил Рон. — Давай все-таки сначала посмотрим, что там внутри, а уж потом ты начнешь терзаться муками совести.
Миг спустя Гарри с громким криком соскочил со своей раскладушки: в свертке лежал большой клубок червей.
— Замечательно, — сказал Рон и покатился со смеху. — Весьма продуманный подарок.
— Все лучше, чем твое ожерелье, — заметил Гарри, и Рон тотчас утих.
За рождественский стол все, кто был в доме, уселись в новых свитерах — все, кроме Флер (на которую миссис Уизли, по-видимому, тратить силы не пожелала) и самой миссис Уизли — ее украшало прекрасное золотое колье и новехонькая темно-синяя шляпа волшебницы, посверкивавшая камушками, сильно напоминавшими звездообразные бриллиантики.
— Это мне Фред с Джорджем подарили! Чудесно, правда?
— Видишь ли, мам, — грациозно поведя рукой по воздуху, сказал Джордж, — теперь, когда нам приходится собственноручно стирать носки, мы начинаем ценить тебя все больше и больше. Пастернака, Римус?
— Гарри, у тебя червяк в волосах, — весело сообщила Джинни и, перегнувшись через стол, сняла с его головы часть Кикимерова подарка; по шее Гарри побежали при этом мурашки, никакого отношения к червякам не имевшие.
— Кошма'г какой! — театрально содрогнувшись, сказала Флер.
— Да, не правда ли? — подхватил Рон. — Соуса, Флер?
Спеша услужить ей, он с такой силой сдернул со стола соусник, что тот взвился в воздух. Билл взмахнул палочкой, и выплеснувшийся соус, помедлив в воздухе, смиренно вернулся на свое место.
— Ты сове'гшенно как эта Тонкс, — сказала Рону Флер, закончив осыпать Билла благодарными поцелуями. — Она тоже вечно 'гоняет…
— Я приглашала к нам на сегодня голубушку Тонкс, — сообщила миссис Уизли, с ненужной силой опуская на стол блюдо с морковью и одаряя Флер свирепым взглядом, — но она не появится. Ты с ней в последнее время не разговаривал, Римус?
— Нет, я вообще мало с кем виделся, — ответил Люпин. — Но ведь Тонкс есть у кого погостить — какие-нибудь родные, не так ли?
— Хм-м, — произнесла миссис Уизли. — Может быть. На самом-то деле мне показалось, что девочка надумала провести это Рождество в одиночестве.
Она смотрела на Люпина с досадой, словно в том, что невесткой ее станет Флер, а не Тонкс, виноват был лишь он один. Гарри, глядя на Флер, подносившую Биллу на своей вилке кусочек индейки, думал, что битва, которую ведет миссис Уизли, проиграна ею еще в самом начале. Этот разговор напомнил ему, что у него есть связанный с Тонкс вопрос, с которым лучше всего обратиться к Люпину, — он знал о Патронусах все.
— У Тонкс изменился Патронус, — сказал Гарри. — Во всяком случае, по словам Снегга. Я и не знал, что такое бывает. Почему они вообще меняются?
Люпин помолчал, жуя и проглатывая кусок индейки, потом неторопливо ответил:
— Случается иногда… сильное потрясение… всплеск чувств…
— Он такой крупный с виду, на четырех ногах, — начал Гарри, но тут его поразила внезапная мысль, и он понизил голос: — Постойте… А это не мог быть?..
— Артур! — воскликнула вдруг миссис Уизли. Она вскочила со стула, прижала к груди руки и уставилась в окно кухни. — Артур, там Перси!
— Что?
Миссис Уизли огляделась вокруг. Все мгновенно повернулись к окну, Джинни встала, чтобы получше все разглядеть. Действительно, по заснеженному двору вышагивал Перси Уизли, его очки в роговой оправе поблескивали на солнце. Впрочем, он был не один.
— Артур, он… он с министром!
И верно, по пятам за Перси шел, слегка прихрамывая, человек, которого Гарри видел в «Ежедневном пророке», — грива седеющих волос, черный, припорошенный снегом плащ. Прежде чем кто бы то ни было успел произнести хоть слово, прежде чем мистер и миссис Уизли смогли обменяться ошеломленными взглядами, задняя дверь отворилась и на пороге кухни возник Перси.
Последовал миг мучительного молчания. Затем Перси натужно промолвил:
— С Рождеством, матушка.
— О, Перси! — выдохнула миссис Уизли и бросилась сыну на грудь.
Руфус Скримджер замер в дверном проеме, опираясь на трость и с улыбкой наблюдая за трогательной сценой.