«Ну и пускай, – отмахнулся я, не желая додумывать. – Даже если и так, тоже плакать не станем – скатертью дорога. И вообще, кто в доме хозяин?!»
Но потом, уже на следующий день, все-таки вернулся к этой теме, задавшись прелюбопытным и очень важным для себя вопросом: «Если все обстояло именно так, то в каком доме находимся сейчас мы сами – в старом или новом? Ведь если вдруг и в самом деле произошла такая невероятная штука, то неизвестно, где мы с Ксенией оказались, хотя погоди, погоди…»
Ну какой же я остолоп!
И я облегченно вздохнул, догадавшись о прощальном финте Тома – это он ушел от нас, и ушел навсегда, – после чего я бодро улыбнулся, решив, что в этом новом мире будет все иначе, ведь он только что родился, и потому, во всяком случае пока не освоится, ему все равно, что за мышонок Федор нахально шастает по дому. Мал еще котенок, чтоб носиться за мной.
А там, как знать, глядишь, со временем еще и подружимся. Как там говорила Ксюша про двух кошек? Вот-вот. А Мурка – она ж не Том, она – ласковая, да и я по натуре не злой, не задиристый, за усы дергать не собираюсь, и вообще – коль со мной по-людски, то и я по-человечески.
Даже несмотря на то, что мышонок.
Ну а если даже невзначай меня и поцарапает, то не со злобы, а так, играючись, а это не в счет. Нам эти царапины – тьфу, особенно тем, которые богатыри и ясные соколы.
Кстати, размышлял я обо всем этом, находясь в горячей ванне, с горкой наполненной ароматной пеной, то есть наслаждаясь именно тем, о чем, признаюсь, не раз мечтал.
Правда, ванна не настоящая – врать не стану, но только потому, что это для меня не принципиально, а если появится желание повторить аналогичную процедуру, то обзавестись чугунной – плевое дело.
Всего-то и надо, что по приезде в Кострому дать литейщикам чертеж с примерными размерами, заказать отливку, и они, хоть и будут удивлены странному овальному колоколу загадочной формы да еще с дыркой, но все сделают в лучшем виде, как миленькие. А дальше банку белил в руки, и все – готово.
Пока же у меня просто очень широкая, изготовленная по спецзаказу деревянная бочка из липы эдак с метр высотой и примерно полтора в диаметре. Можно и полежать, хотя ноги в коленках придется сгибать, а можно сидеть, вот как я сейчас.
Зато пена самая настоящая, хотя взбивали ее деревенские бабы очень долго – все-таки мыло, – но взбили, не переставая при этом удивляться причудливой блажи своего барина.
Ну и пусть удивляются. Учитывая, сколько мною сделано для жителей Ольховки, одну горячую ванну в год с шапкой пены вверху я вполне заслужил.
А организовал я это купание, даже затормозив на денек наш отъезд, специально, чтоб показать самому себе – все достижимо. Стоит лишь только захотеть, и пожалуйста – мечты сбываются.
К тому же заодно я увидел и другое – при ближайшем рассмотрении они далеко не столь привлекательны, какими видятся нам на расстоянии, когда кажутся недоступными.
Точно-точно, сам в этом убедился после получасовой отсидки в ванне-бочке. Сейчас вот вылезу и пошлепаю прямиком в парилку, где Дубец с Самохой, пользуясь безнаказанностью, от всей души отлупят своего воеводу четырьмя вениками.
Вот там, доложу я вам, будет настоящее удовольствие…
«Хоть бы парень успел», – подумал Валерий, тоскливо глядя на множащиеся мириады черных точек, которых с каждым мгновением становилось все больше и больше, и вздрогнул – почти в самом центре тумана они неожиданно слились в единое небольшое пятно, своими очертаниями явно похожее на человеческую голову. И тут же, совсем рядом с ним, возникло второе пятно.
Не в силах сказать ни слова, он молча протянул руку в направлении этих пятен, на что Константин восторженно заорал во всю глотку:
– Да вижу я, вижу! Давай, Федя! – и рванулся прямо к ним, однако Валерий догнал, пусть и споткнувшись, но все-таки успел уже в падении ухватить друга за майку, сбивая его с ног и валя на землю, сам плюхнувшись рядом.
И вовремя.
Рвануло так, что мало не показалось.
«Почти как взрывная волна», – подумал Валерий, когда по ним ударил сухой, горячий и необычайно плотный воздух, причем с такой силой, что даже слегка оторвал от земли.
И все. Тишина. Только звон в ушах и где-то там, в отдалении, птичий пересвист.
Они подняли от земли головы одновременно. Не сговариваясь, ошалело поглядели друг на друга, затем на камень, который на глазах опускался вниз, уходя под землю.
Константин было вновь оперся на руки, явно собираясь вскочить и опять ринуться вперед, но друг был начеку и сразу навалился на него всем телом, прижимая к земле и шипя в самое ухо:
– Куда ты?! С ума сошел?!
– Там же Федя! – взвыл Константин.
– Где?! – в свою очередь заорал Валерий. – Ослеп, что ли?! Нет его там! Нет и… не было, – произнес он упавшим голосом, но, углядев кое-что, белевшее метрах в трех от них, произнес, указывая рукой: – Но вот привет свой он, кажется, нам прислал…
– И это все?! – Не веря глазам, Константин уже вторую минуту разглядывал пачку мелко-мелко исписанных листков, туго перетянутых веревкой, на одном конце которой свисал привязанный перстень. – Это все?! – в который раз повторил он, обращаясь к другу и жалобно заглядывая ему в глаза.
Тот лишь вздохнул и виновато развел руками.
– Но если это все, выходит, мы не успели? А как же… Федя?
И вновь ответом было молчание, правда, весьма красноречивое, говорящее куда лучше любых слов.
Камень к тому времени практически весь ушел под землю – виднелась лишь самая макушка. Плоская, она чуть поблескивала синевой под лучами утреннего солнца, словно прощалась с этим миром навсегда, да скорее всего так оно и было.
– Все! – сурово произнес Валерий, отвернувшись – смотреть на страдающего Константина было невмоготу. – Это был его выбор. – И прочел вслух концовку: – «Простите, но я не вернусь, потому что люблю ее. Дядя Костя, уверен, что именно ты меня поймешь. И еще – друзей не бросают».
– Кровью писал, – зачем-то уточнил Константин. – И, возможно, своей.
– А может, настоящий выбор только ею и подписывают, – пожал плечами Валерий и, пытаясь отвлечь друга от печальных бесплодных размышлений, осведомился: – Кстати, когда шарахнуло, то у меня сложилось такое впечатление, будто камень раздвоился. Да и не он один – весь мир, причем одна половина поползла куда-то вбок, а потом щелк, и исчезла. Ты не обратил внимания?
– Из-за ударной волны, наверное. Шарахнуло-то будь здоров, – равнодушно отмахнулся Константин. – А у тебя к тому же еще и зрение плохое, вот и… Хотя вообще-то у меня тоже возникло похожее впечатление, но я решил, что померещилось.
– Сразу двоим? – усомнился Валерий. – Глюки, они лишь в наркопритоне ко всем одновременно приходят, если доз хватает, да и то содержание разное.