— Иван Калита одной ногой уже в могиле, — словно раздумывая вслух, тихо произнес Иоанис, — ярославскому князю необходима поддержка.
— Война? Рюриковичи ринутся силой доказывать свое старшинство?
— Вероятнее всего, так и будет, — вздохнул духовник и сделал неожиданный вывод: — А всему ты виновен.
— Я? — изумился Норманн. — Они дерутся за Московский стол, а я виноват! Нет, уважаемый Иоанис, меня к этой сваре не пристегивайте!
— А кто, по-твоему, виноват? Митрополит не молился об изгнании с Итиля половцев и персов на монголов не натравливал.
— При чем здесь кочевники? Они мирно пасут свои стада и радуются сытому куску у костра!
Иоанис с минуту озадаченно смотрел на князя, затем прошептал молитву, перекрестился и сказал:
— Мало ты, Андрей Федорович, о жизни знаешь, в кочевых племенах нет личной собственности. И о причастности к Рюрику князья давно забыли, сейчас все равняются на родство с Чингисханом.
— Наши-то князья с чингизидами с какого боку? — озадаченно спросил Норманн. — Они все русичи.
— Все, да не все, — усмехнулся духовник, — сейчас каждый из них мнит себя потомком Чингисхана.
— Ты говоришь о невозможном! Рюрикович не может превратиться в монгола!
— Эх, князь Андрей, князь Андрей, степняки ведут древо рода по женской линии.
— Как израильтяне?
Иоанис внимательно посмотрел на князя и ответил:
— Первенство матери сохранилось у многих народов.
Норманн немного поелозил в кресле — неожиданно для себя он нашел источник нужных сведений. Не сомневаясь в ответе, спросил:
— Князь Иван Калита чингизид?
— Московский князь приходится племянником хану Узбеку, — поощрительно улыбнулся духовник.
— А другие, ну, там, тверской или смоленский князья? — продолжал допытываться Норманн.
— До смоленского князя никому не дотянуться, он ведет свою линию от Джучи, и киевский князь считает родство от отца Батыя. Тверские князья в ровне с московскими, только по Удегею. Что касается суздальских князей, те старше Узбека, но в Золотой Орде у них слабая родня.
— Это и есть причина, по которой князья едут в Каракорум?
— По данному Чингисханом закону право на улус дается на курултае, — пояснил Иоанис.
— Но смоленские и киевские князья никуда не едут.
— Они старшие в родстве, — снова усмехнулся духовник. — Зачем смущать степняков?
— А Рязань? — спохватился Норманн.
— Те издревле роднятся только с половцами, княжичи берут жен в улусе Тохте, — ответил духовник, затем хитро прищурился и добавил: — Князь Василий Давыдович взял в жены дочь Ивана Калиты, а ты устроил ему пассаж с изгнанием степняков.
— И персы погнали монголов из Хорезма, — невесело улыбнулся Норманн.
— Ты порушил надежды всех князей Восточной Руси! Ранее вместе с невестой они приводили ее родовое стойбище! А теперь что? Где взять воинов? Откуда привести людей для заселения земель?
— Князья сажают на землю пастухов? Как можно? Они никогда в жизни не держали в руках лопату!
— Голод не тетка, всему научит! — хохотнул Иоанис. — К тому же по законам степи они у князя в вечной кабале.
Вот те раз! Норманн откровенно расстроился. Не так он представлял военно-политический пасьянс русских князей и их взаимоотношений со степняками. Будь то ожидаемая зависимость с выплатами дани, можно было бы рассчитывать на совместную борьбу против оккупантов. А тут что? Князья в родстве со степняками! Они едут в Золотую Орду к своей родне! Становится понятной причина, по которой в европейских и арабских хрониках нет ни слова о русских князьях. Какие они русские, если приезжают в Каракорум как потомки Чингисхана! И главный вопрос — что делать? Он пошел грабить стойбища врагов, а по жизни ограбил союзников Восточной Руси. Осталось выяснить одну маленькую деталь под названием «припортальная братва». Максим действительно не знал о принадлежности князей к Чингизидам и реальном раскладе сил или карельского князя ловко подталкивали к каким-то действиям?
Настроение окончательно упало, Норманн подошел к окну и угрюмо уставился на расписные керамические плитки, которыми вымостили пешеходную дорожку от калитки к крыльцу. Он ехал в Ярославль с одной лишь целью — узнать о жизни русских князей, о их взаимоотношениях между собой и далекими кочевниками. В результате услышал все необходимые сведения из уст своего духовника, который всегда, словно тень, находился рядом. Кроме того, выяснилось, что закулисная возня припортальной братвы приобретает все более явственный характер. Чего они добивались? Возвышения Норманна над князьями по примеру вынырнувшего, словно черт из табакерки, Гедимина? Но смерть литовского князя повлекла за собой развал сшитого на скорую руку Великого княжества. Восточная часть породнилась с парфянами или более привычными крымчаками. Далее пришли османы, и хитрые князья оказались под турецкой пятой, а Литва превратилась в польское гетманство. Как ни крути, а русско-турецкая граница в петровские времена проходила по Днепру в сотне километрах южнее Полтавы.
— Андрей Федорович, пора переодеваться. — В комнату осторожно заглянул личный слуга Хайнц.
— Наряжай, — со вздохом ответил Норманн, затем бросил взгляд на духовника и приказал: — Подай-ка перламутровую шкатулку.
Простая ряса да суконная скуфья на голове… сейчас князя нарядят на зависть новогодней елке, а личный духовник останется в более чем скромненькой монашеской одежонке! Нет, так не пойдет! Норманн быстро разложил по столу обшитые сафьяном коробочки, нашел нужную и протянул Иоанису:
— Носи и не благодари, ты заслуживаешь большего.
В глазах духовника сверкнула детская радость, он осторожно поцеловал хрустальный крестик с серебряным распятием, перекрестился, затем перекрестил князя и вышел из комнаты. Норманн обернулся к слуге и распорядился:
— Надо переодеть Иоаниса, сейчас получится излишне скороспело, а вернемся назад, дай наказ портным сшить новую одежду от исподнего до шубы. И ткани пусть берут дорогие, а не абы что!
Князь Василий Давыдович с Евдокией Ивановной дожидались дорогого гостя на ведущей в трапезную лестнице. Далее мужчины пошли рука об руку, а княгиня на шаг сзади. Зал встретил правителей сначала низким поклоном, а затем шумными приветствиями. По принятой на Руси традиции столы были составлены буквой «Г». Во главе сидели хозяева с друзьями, а званые гости по правую руку. Норманн мысленно усмехнулся глупым условностям, но тут началось знакомство. Одиннадцать удельных князей с женами, из которых мелькнуло только два знакомых имени — Курбский и Романов. Как водится, начались здравицы с ответами, затем перешли к чествованиям князей и воевод, гости от души веселились, стараясь сложить рифму. Приглядываясь к собравшимся, Норманн вместе со всеми аплодировал особо удачным стишкам.