– Однако в тот день Хватов не прилетел.

– Да, не прилетел… Странно все это, очень странно.

– А заместитель Чешуякова даже на похороны опоздал…

– Лобастову с Канарских островов добраться до Новосибирска было намного сложнее, чем Хватову из Москвы. Кстати сказать, после сообщения Ахмета Полеева я в первую очередь созвонилась с Лобастовым. Олег Иванович высказал опасение, что не успеет прилететь вовремя, и посоветовал немедленно вызывать Хватова для организации похорон.

– Он знал, что Хватов в Москве?

– Разумеется, я об этом ему сказала.

– У него есть какие-то предположения насчет убийства Федора Павловича?

– Никаких нет. Сегодня утром, едва самолет приземлился в Толмачеве, Лобастов прямо из аэропорта заехал ко мне домой. Проговорили мы больше часа и ни к какому выводу не пришли. Олег Иванович в финансовых вопросах фонда и в деловых связях Чешуякова мало осведомлен. Будучи вице-президентом, он занимается чисто спортивными вопросами.

– Теперь Лобастов, вероятно, займет кресло президента фонда?

– Олег Иванович истинный спортсмен и совать голову в хозяйственное ярмо вряд ли согласится. У него нет к этому ни призвания, ни желания.

– А у Хватова есть?

Трубенева задумалась:

– До Лобастова Чешуяков предлагал Хватову должность вице-президента. Виталий отказался. Останусь, мол, директором спорткомплекса, пока не выгоните. Тогда Хватов весело шутил, но теперь возникает подозрение, что не по своей воле ему «надоело быть хозяином в глухомани».

Глава XXI

Хватов был одет по-траурному во все черное, чисто выбрит и благоухал дорогим одеколоном. Загоревшее лицо его казалось спокойным. Только припухшие невеселые глаза выдавали сильную усталость, будто Виталий Осипович несколько суток кряду провел без сна. Следователя Лимакина он встретил словно старого знакомого. Поздоровавшись за руку, предложил устроиться для беседы за столиком под декоративной пальмой в уютном холле офиса. Когда уселись в кресла друг против друга, с тяжелым вздохом сказал:

– Зверски вымотался вчера. Похоронить внезапно двух близких людей – этого не пожелаю самому злому врагу. Ночью замучили кошмары.

– Всякие похороны – дело нелегкое, – поддерживая разговор, согласился Лимакин. – Внезапные – тем более.

– Да-а-а… Кто бы мог подумать…

– В коллективе фонда что говорят?

– Что можно сказать, когда никто ничего не знает. Кстати, мне тоже нечего добавить к тому, что рассказал прошлый раз в прокуратуре.

– Тогда давайте сделаем несколько уточнений.

– Давайте. Чем смогу, тем помогу.

– Каким образом в охрану спорткомплекса попали уголовники Темнов и Молотобойцев, – встретившись с Хватовым взглядом, спросил Лимакин.

Хватов досадливо поморщился:

– Из-за моей доверчивости. Темнова я знал по футбольной команде. Парень подавал надежды, что со временем станет толковым футболистом. Никаких связей с уголовниками не имел. И вот он неожиданно приехал ко мне в спорткомплекс. Стал жаловаться, дескать, в футболе его затерли, специальности нет, жилья – тоже. Приютился в Новосибирске у такого же безработного друга. В разговоре выяснилось, что шофер Чешуякова Вася Цикалов, оказавшийся знакомым Темнова, посоветовал ему обратиться по старому знакомству ко мне, чтобы вместе с другом устроиться охранниками. У нас тогда было два вакантных места. В Темнове я не сомневался. В отношении друга сказал, что смогу принять, если за него поручится, скажем, Цикалов. На следующий день друзья приехали с Васей Цикаловым. Тот заявил: «Возьми, Виталий Осипович, парней. Ребята надежные». Не доверять личному шоферу президента фонда у меня оснований не было.

– При приеме на работу обычно требуют документы.

– У друзей были паспорта. Правда, без прописки, которая теперь называется регистрацией и по существующему ныне Закону является не обязательной.

– После увольнения не встречались с Темновым или с Молотобойцевым?

– Ни того, ни другого не видел.

– И о дальнейшей судьбе их не знаете?

– Знаю.

– Ну, что ж, перейдем к другому вопросу… – Лимакин помолчал. – А вопрос, Виталий Осипович, будет такой: какую сумму вы получили наличными деньгами от клуба «Юнга» за водный мотоцикл «Бомбардье»?

– Семьдесят восемь тысяч рублей, – спокойно ответил Хватов. – При прошлой встрече я вам об этом уже говорил.

– Почему же в расходном кассовом ордере расписались за двести пятьдесят тысяч?

Хватов, поморщившись, прижал кулак к левой скуле, будто у него внезапно заныл больной зуб:

– Сто семьдесят две тысячи сверх официального договора забрал у меня Герман Суханов за посредническую услугу.

– Вот здорово!.. – не сдержал удивления Лимакин. – Впервые слышу о коммерческой сделке, где посредничество оплачено в два с лишним раза дороже стоимости проданной вещи.

– Из чужого кармана можно уплатить сколько угодно.

– Клуб «Юнга» финансируется не из государственной казны. Следовательно, клубный «карман» для Суханова был не чужим.

– Не стану вас убеждать, – виновато сказал Хватов. – Доказательств у меня нет. Нелепая гибель Германа обрубила все концы. Каюсь, что пошел у него на поводу, но тогда о последствиях не думал. Хотел выручить оказавшегося на финансовой мели друга.

– Судя по перстням на пальцах, Суханов бедняком не был.

– У Германа была цыганская страсть к украшениям, чтобы перед девочками выглядеть богачом. А денег у него постоянно не хватало.

– У вас хватает?

– Для моего бюджета сто семьдесят две тысячи погоды не делают. Могу хоть сегодня взять эти деньги из собственных сбережений и вернуть их Миончинскому или в кассу фонда.

– После драки махать кулаками поздно.

– Понимаю, что виноват.

– С Чешуяковым на эту тему был разговор?

– Был.

– Как он на такую махинацию отреагировал?

– По головке не погладил. На первый раз простил. При повторении грозился сделать оргвыводы. Перед поездкой в Москву у нас с Федором Павловичем состоялся нормальный разговор. Признаться, мне в столице предлагают интересную работу. Он посоветовал, прежде, чем принимать окончательное решение, серьезно взвесить все «за» и «против».

– Об этом вы в прокуратуре не говорили…

Хватов невесело усмехнулся:

– С какой стати рассказывать о том, чего не спрашивают. Внезапное убийство шефа меня так огорошило, что после бессонной ночи в аэробусе я плохо соображал. В прокуратуре с трудом держался, а в спорткомплексе совсем рассудок потерял. Набросился на безответного служаку Ахмета Полеева. Пригрозил мужику увольнением. Сотрудников охраны, которые ни в чем не виноваты, расчехвостил, как преступников. Теперь срочно надо ехать туда, чтобы успокоить коллектив. На душе кошки скребут. Стыдно людям в глаза смотреть.