– Максим, я тебя умоляю! Отставка не имеет ничего общего с моей кредитоспособностью. Я ухожу по соображениям высшего порядка.

– С ума сойти, какие мы моралисты! Штукарь в евробаксах, ОК?

– Что?

– Не «что», а сколько. Штука еврейско-бакинских. Без налогов. Наликом. Оформим, как дополнения к договору.

– А смета?

– Залезу в непредвиденные расходы.

– Макс, за такие деньги вам влегкую...

– Ваня! Праздник завтра! Завтра, Ваня! Цейтнот!

– За такие деньги, хоть сегодня вы, как два пальца...

– Да! Да!! Влегкую, как два пальца!!! На сырую нить, да?! Без прогонов, без доводок, сразу эрзац на публику, да? А вдруг чего? А?!. Подставляешь, Ванечка.

– Макс, я решил.

– Ой, да будет тебе целку строить! Штука ЕБ плюс косарь в рублях, ОК?

– Скока?

– Чистоганом и твой оклад, но его по безналу с налогами.

– Налом тыща ЕБ и тыща РУ? Я столько в жизнь в руках не держал.

– Значит, ОК?

– Дьявол!

– Кончай ломаться, заколебал! Да? Нет? Да или нет? Мне сегодня всю ночь и завтра весь день нервы себе трепать, или я могу расслабиться, зная, что натуральный живой Ванька, как всегда, не подведет, хоть и в последний раз? ОК?

Иван крепко задумался.

8. Пилигрим

Проповедник выглядит совершенно иначе, чем я привык видеть по телевизору. Непосредственный визуальный контакт здорово изменил мои впечатления от знакомого образа. Странная штука – вроде бы телевизионщики имеют возможность манипулировать со светом, звуком, ракурсами, а на проповедника во Храме я смотрю с одной точки, и слушать его мешает дыхание рядом стоящих, и при всем при этом он и выглядит, и звучит гораздо более.., как бы выразиться-то поточнее.., выигрышнее, что ли...

Верующих внутри Храма Сестры Спасительницы – озеро голов. За стенами Храма – море. У телевизоров – океаны. Формально и видно, и слышно, лучше всего океанам телезрителей, но атмосферу Праздника TV экран отсекает. Атмосферу создает море поднятых голов вокруг Храма и гигантские проекции говорящего пришельца над куполами. Внутри все совсем по-другому. Хотя и немало голов внутри, а как-то здесь... как бы выразиться попонятнее... келейно, что ли. На проповедь во Храм попали только такие, как я, по-настоящему, истово верующие. Кстати, о вере. Мне объясняли инструкторы, а я так и не понял, каким образом «Око» вычисляет... как бы это сформулировать... степень веры. По-моему, либо ты веришь, либо нет, однако, по факту, «Око» нас фильтрует.

Места для нас, достойных влиться во внутреннее озеро, педантично пронумерованы. Номера намалеваны на полу. Мне достался № 181, я стою, буквально, на нем, подошвами между единицами и восьмеркой. Я стою в третьем ряду, близко от трибуны, и гляжу, повернув голову немного влево. Дышу в ухо верующему № 180, а в мое дышит юноша с № 182. Пол слегка покат, и мне нормально видны не только проповедник с парой роботов-телохранителей по бокам, но и первый, и второй ряды верующих. В первом, посередине, стоит слепая девушка. Я отчетливо вижу ее профиль, ее пустую глазницу. Конечно же, девушку «Оком» не проверяли, поскольку сие невозможно. Разумеется, ее можно протестировать другими приборами, однако, сдается мне, и этого не было. Всякая бюрократия имеет свои пределы, а запредельная церковная бюрократия – это уже святотатство. Девушка так похожа на Сестру! Так похожа, что дух захватывает! Сказать, что во внешнем сходстве со Спасительницей виновата всего лишь игра природы – воистину, святотатство. Природа не бывает правой или виноватой, и не зря так СЛУЧИЛОСЬ, что девушка родилась похожей на Спасительницу. Не может такого быть, чтобы зря!

Проповедь я слушаю постольку-поскольку. Я не в силах оторвать взгляд от слепой девушки в центре первого ряда. И я прекрасно понимаю, что ее сходство со Спасительницей не столь идеально, каким кажется мне, однако в том, что оно НЕ СЛУЧАЙНО, я абсолютно уверен. Как НЕ СЛУЧАЙНО и то, что мне досталось место, откуда я вижу ее слепой профиль. Сия девушка – ЗНАК свыше, образное благословение моей миссии.

Я любуюсь незрячей, а проповедник тем временем говорит, мол, пора искоренять деление на «ваших» и «наших». Дескать, все верующие – суть одно целое, и мелкие генетические различия тому не помеха. На планете проповедника, типа, тоже тайки, например, беременеют только от тайцев.

Он прав. Генетически мы, аборигены, ПОЧТИ идентичны им, оккупантам. Между тем, ученым из Бункера удалось внедриться в малюсенькое «ПОЧТИ» и создать вирус, совершенно безвредный для НАС и смертоносный для НИХ.

Нас было много, девчонок и мальчишек, родившихся в Бункере, но исполнителем акции, носителем вируса, наши Инструкторы и Учителя выбрали меня. Я – Избранный, ибо все остальные кандидаты менее крепки в НАШЕЙ вере. Остальных смущало, что вирусная эпидемия убила бы и Сестру, доживи Спасительница до сего дня. Я же всем сердцем верю, что Она желала бы такой кончины, смерти вместе со всей Ее расой, во искупление грехов оккупантов и конца их цивилизации, который и был предначертан Ею! Аминь.

Проповедник завершил выступление рутинным пожеланием счастья всем единоверцам. Настал черед ритуального братания. Ему, проповеднику, предстояло побрататься со всеми нами, присутствующими во Храме. Тяжелая и утомительная, но обязательная процедура для проповедника. Ритуал, ради которого я родился.

Роботы отступили от трибуны на шаг. Истуканы телохранители громадны и тяжелы, их оболочки скопированы с античных статуй, начинка монументальных телохранителей серии «Атлант» для нас, аборигенов, неведома, поскольку не было прецедентов покушения на проповедника Сестры Спасительницы.

Трибуна опустилась под пол, проповедник шагнул вперед, раскинул руки, готовый к объятиям. Ряды двинулись. Усатый парень с места № 1 степенно подошел к проповеднику, они коротко обнялись, и усатый пошел на выход, к тоннелю в дальнем углу Храма. Он еще спускался по ступенькам в тоннель, а с проповедником уже братался пожилой доходяга с места № 35, и двигался уже второй ряд, и я уже встал затылком к соседу слева.

Мне достаточно оказаться рядом с проповедником, на расстоянии вытянутой руки, чтобы вероятность его заражения достигла 8%. Заражение при братании гарантировано на все 100%.

Очередь на братание двигается быстро. Вот уже и слепая девушка подходит к пришельцу. Ее придерживает за локоть, направляет высокий мужчина, следующий в очереди. Вот мужчина отпустил ее локоть, бережно подтолкнул девушку в плечо... Черт, что это с ней? Вместо того, чтобы открыться для символического объятия, слепая согнулась и схватилась за живот. От волнения ее, бедняжку, скрутил желудочный колик? Или...

ВЗРЫВ!!!

Огненный цветок вместо слепой девушки!!! А вместо высокого мужчины за нею – обугленная головешка летит на падающих, будто костяшки домино, опаленных жаром цветка верующих. Волна катится по озеру голов. Звенящая глухота вонзается в уши, в ноздри бьет острая гарь, по лицу хлестнуло теплом, и мое тело тоже сносит человеческой массой, волна докатывается до меня быстрее, чем за секунду, и бороться с ней невозможно.