Из Белоруссии меня перевезли в Ленинград, поселили в его окрестностях. В историческом, можно сказать, месте. На станции Разлив, где прятался в сарае, а потом в шалаше Владимир Ильич Ленин. Прямо напротив платформы «Разлив» стоит до сих пор архаичное желтое здание за высоким каменным забором. Общеизвестно, что это туберкулезная больница, где туберкулезники лечатся по несколько лет кряду. Там действительно были больные, но не много для такого большого здания. И мне места хватило, и моим учителям.
Больше я своих родителей, сестру и братьев, деда с бабкой не видел. Подозреваю, им сказали, что я сгинул за колючкой по малолетке. Я и жил за колючкой. Снова вдали от сверстников, в окружении вежливых, умных взрослых. Со мной занимались репетиторы, как с отпрыском дворянского рода сто лет назад. Помимо школьной программы, меня учили языкам, топографии, медицине. На мое счастье, я оказался смышленым мальчиком. Наградил бог умишком помимо силушки. Иначе, я полагаю, гнить мне в земле. Одной лишь силы, выносливости да богатырского здоровья курьеру ЦК недостаточно.
Ты спросишь: кто такие курьеры ЦК? Постараюсь объяснить. Во-первых, под аббревиатурой ЦК я предполагаю не какой-то там стебчик, типа «Центральная кинологическая», а Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза. Помнишь из школьной программы стишок Маяковского «Товарищу Нетте, пароходу и человеку»? Товарищ Нетте, героически погибший, был дипкурьером. Сопровождал дипломатическую почту. Дипкурьеры просуществовали вплоть до конца тридцатых. Потом их упразднили. Осталась фельдъегерская служба. Фельдъегерь, по определению Даля, – рассыльный, гонец, курьер при высшем правительстве, состоящий в военном чине. Курьеры ЦК, в отличие от фельдъегерей, погон не носили. Их не существовало ни для кого – ни для КГБ, ни для внешней разведки. Подчинялись они, то есть мы, непосредственно куратору из аппарата ЦК. На нас возлагали исключительно ответственную, строжайше засекреченную миссию – перевозить деньги братским партиям в развивающиеся страны. Никто, кроме высших иерархов ЦК КПСС, не должен был знать, куда, кому и какие суммы уходили, уезжали, улетали. Как правило, мы работали соло. Редко, очень редко с партнерами. Отсюда, и только отсюда, я могу приблизительно предполагать, что было нас не более дюжины. Все прекрасно подготовленные, прошедшие строжайший отбор, по натуре своей не способные предать хозяев, как Юрий Гагарин не способен был попросить политического убежища в США. И все с какими-то экстраординарными способностями, помимо железного здоровья. Меня отличала недюжинная сила. Я бы мог выступать в цирке, брать олимпийское золото, но я возил деньги. Здесь я был нужнее стране. Однажды у меня был партнер, который никогда не спал. Подобное отклонение описано медиками. Во Франции, например, одно время любили писать про старушку, вполне вменяемую, разумную и здоровую, которая двадцать пять лет провела без сна и без всякого желания прилечь, подремать. Бабушка коротала ночи за чтением книг. В отличие от той бабушки из Парижа, мой партнер имел косую сажень в плечах и исключительно устойчивый к перепадам температур организм. Погиб в Африке в семьдесят третьем. Прикрывал мой отход с грузом и погиб. Что особенно обидно – его убили наши. Мы засветились в одном городишке по глупости, и наши тамошние спецы из посольства приняли меня за агента дяди Сэма...
Будни курьера ЦК на задании я не стану описывать. Это почти невозможно. Каждый раз по-другому. Иногда путешествуешь с комфортом с ксивой бизнесмена-финна и с кейсом в утяжеленной бриллиантовым перстнем руке, а случается – продираешься сквозь джунгли по колено в грязи, искусанный москитами, прорубаешь себе путь тесаком-мачете. Учитывая мои данные, я как раз чаще махал тесаком в джунглях или ползал на брюхе по барханам. Для подобной специфики меня и готовили.
Нас всех готовили по разным системам. И это разумно. У всех была своя специализация в соответствии с природными талантами. Каждого учили выживать сообразно его природе. Медведь выживает одним способом, тушканчик – другим. Так же и мы. Меня натаскивали под Ленинградом. Партнера, о котором я упомянул, – под Ташкентом.
Меня учил выживанию старый финн. Обращаясь к нему, я звал его попросту Лахтарем. Он сам так просил. «Лахтари» – так звали всех без разбору финнов красноармейцы во время финской кампании. Моего наставника взяли в плен как раз во время войны Советского Союза с Финляндией. Он был офицером, фанатиком, снайпером-»кукушкой». «Кукушка» – опять же прозвище, данное врагам красноармейцами. Когда наши заняли город Териоки, нынче известный каждому питерцу как Зеленогорск, в разрушенном куполе тамошнего православного храма пряталось множество «кукушек». Причем не только мужчины, но и женщины. Наши вошли в город, расслабились, и тут «кукушки» начали работать. Множество красноармейцев, праздновавших победу, положили, пока их не выкурили. Мой наставник выжил чудом. Его, контуженного, сочли мертвым, а когда он очнулся, сослали в лагерь. Оттуда Лахтарь убежал после пятнадцати лет отсидки. Во время побега голыми руками уложил в общей сложности около взвода охраны. Силен был, но не чрезмерно. В свое время он прошел обучение по совершенно забытой сегодня системе выживания древних финнов под названием «СИСУ». Он был «человеком СИСУ» и только поэтому выжил в лагере, полтора десятка лет упорно ждал случая, когда появится возможность бежать. И дождался... Попался после побега случайно и до смешного нелепо. Подвернул ногу, растянул лодыжку. Его взяли пограничники в трех шагах от контрольно-следовой полосы. В Финляндии у Лахтаря осталась семья, которую он любил больше страны Суоми, за которую, по сути, и воевал. Люди, ответственные за подготовку курьеров ЦК, заинтересовались Лахтарем как носителем и экспертом системы «СИСУ», на деле доказавшим эффективность старинной финской науки выживать. Ему пообещали, что, ежели не подготовит меня должным образом, ежели я по окончании подготовки под его началом погибну, на другой же день все финские газеты опубликуют фотографии зверски убитой маньяком-садистом чинной и благополучной семейки средней руки лавочников из Хельсинки. Лахтарь поверил. И начал заниматься со мной. Он меня ненавидел. Люто, всей душой. Но учил, ибо только так мог спасти, защитить нежно любимых мать, жену и дочек-близняшек, которые выросли вдали от отца, вышли замуж и родили ему внуков. Внуков он видел лишь на фотографиях, показанных ему при вербовке, понянчить белобрысых карапузов, потискать, усадив из на колени, Лахтарю было не суждено... Я уже говорил – современный финн переведет термин «СИСУ», как «сила воли», или более пространно: «никогда не сдаваться врагу». И сегодня в Суоми о сильном духом и упорном человеке непременно скажут: «он СИСУ». Однако про то, что доктрина «СИСУ» подразумевает не одну лишь абстрактную силу воли, а еще и тренированное тело, и весьма специфические навыки выживания, и философию поведения, уходящую корнями в языческую древность, обо всем этом современные финны забыли.
Система «СИСУ» исчезла, как малые народы, древние племена, проживавшие на территории Суоми. Проигранная война, интеграция в «общий европейский дом», да и просто время сделали свое дело.
Знаешь ли ты о том, что в начале двадцатого века классическую борьбу, последнее время именуемую «греко-римской», в России называли «французской», а во Франции «финской»? Многие приемы классической борьбы ее популяризаторы-французы заимствовали из национальной борьбы финнов. Многие, да не все. За бортом остались болевые захваты, напоминающие технику японского дзю-дзютцу. Забыта техника ударов, более близкая к боксу, чем к карате, но превосходящая и то и другое по мощности и разрушительной силе.