– С чегой-то ты вдруг нас заживо хоронишь, Сан Саныч? Не похоже на тебя. Говоришь с Кешей, будто прощаешься с ним перед смертью!
– Я, Михаил, довольно бестолково, наспех, пытаюсь объять необъятное, проигрываю все возможные сценарии, хотя опыт подсказывает – ВСЕ предусмотреть невозможно, и мы с тобой попусту теряем время, пока меня поносит словами, вместо того чтобы идти и работать. Давайте прощаться, Иннокентий. Спасибо вам...
Все трое одновременно встали из-за стола. Прощание длилось недолго. Торопливые рукопожатия. Сцена в прихожей с заглядыванием в глазок на предмет отсутствия на лестничной клетке соседей. Пощелкивание замков, открывающихся и через пять буквально секунд снова закрывающихся. Тихие быстрые шаги вверх по лестнице четырех ног. Сан Саныч и Чумаков побежали на чердак. А Кеша наконец-то действительно остался один.
Оставшись в одиночестве, Кеша в полной мере почувствовал, насколько он устал. В присутствии посторонних Иннокентий мужественно держался, игнорировал ноющую боль под ребрами, не обращал внимания на тяжесть в затылке. Закрывая засов, Кеша заметил, как дрогнула рука. Охнул, схватившись за живот, мотнул головой, прогоняя приступ тошноты. Нетвердым шагом, опираясь о стенку, Кеша добрался до кухни. Экономя силы, вымыл только две чашки, Сан Саныча и Чумакова. Свою оставил на столе. И пепельницу высыпал в унитаз ту, куда стряхивал пепел и складывал окурки сигарет, отличных от тех, что курил Кеша, гость Чумаков.
«Кажется, все... – прикинул Кеша. – Следы присутствия посторонних устранены... Нет! Надо проверить гостиную, где прятался Миша. Вдруг он курил, ожидая моего возвращения? Происхождение окурков „Парламента“ будет трудно объяснить и другу Андрюхе, надумай он, не дай бог, как грозился, навестить меня, и врагу Кавказцу, если сволочь припрется меня проверить... А потом спать. Прав Сан Саныч, нужно поспать, отдохнуть от мыслей в больной голове, хотя бы час, хотя бы полчаса...»
Кеша доковылял до гостиной, проклиная внушительные габариты своей академической квартиры. Втянул воздух ноздрями. Запаха окурков не уловил. Терпел, значит, Миша, не курил, сидя в засаде.
Слабо пахло водкой. Запахом спирта тянуло от поминальной стопки, накрытой корочкой хлеба. Кеша подошел к краю стола, где стояла рюмка Марины. Взял в одну руку хрустальный цилиндрик с алкоголем, в другую – корку хлеба. Залпом выпил водку, закусил черствеющей корочкой и похромал в спальню.
Как был, в своем единственном приличном костюме, в котором в прошлую субботу был в ресторане, который надел сегодня, собираясь в крематорий, упал на постель. Рухнул поверх одеяла. Повернул голову. Стрелки будильника показывали семь часов шесть минут. Кеша снял очки, положил их на прикроватную тумбочку и, закрыв глаза, уже ощутил приятный, окутывающий мозг туман сна, когда заверещал дверной звонок.
«Колков, наверное, притащился, как и собирался, после семи, – подумал Кеша, усилием воли изгоняя из черепа туманную сонливость. – Андрюха просто так не уйдет, будет трезвонить в дверь до победного конца. Придется открыть, распить с ним по-быстрому бутылку. Никуда не денешься, надо изображать убитого горем вдовца».
Кеша сел на постели, протер глаза. Вздохнул, нацепил на нос очки и с трудом встал на ноги. Нет ничего хуже подниматься с постели, едва отдавшись объятиям сна. Еще пуще, чем минуту назад, болело под ребрами и в затылке, еще более хотелось отдохнуть от всего, забывшись сном.
Подойдя к двери, Иннокентий машинально заглянул в глазок. И сразу позабыл о боли, об усталости, о столь желанном сне и отдыхе. За дверью стоял Кавказец!
Убирая следы присутствия Сан Саныча и Чумакова, Кеша вспоминал о Кавказце всего-то пять минут тому назад, но опасался внезапного визита куратора «Синей Бороды» чисто гипотетически. Не ожидал Иннокентий увидеться с Кавказцем спустя полтора часа после расставания во дворе возле своего подъезда. И Сан Саныч, судя по тому, что тридцать минут назад (всего-то) говорил на кухне, допивая холодный чай, этого тоже не ожидал.
Собравшись с духом, Кеша открыл дверь
– Привет, дружище! – Кавказец доброжелательно подмигнул Кеше, улыбнулся радушно. – Ого, как здорово – ты все еще цивильно одет! Не успел снять костюм, облачиться в домашний халат, и это замечательно! Мы спешим, дружище. Выходи, запирай дверь и погнали! Нас ждут.
– Кто? Господин Полковник?
– Господин Генерал! Выходи, Кеша. Плита в доме выключена? Краны закрыты? Ключи от квартиры где?
– Все выключено, ключи вот, в кармане.
– Пойдем тогда быстрее. – Кавказец приобнял Кешу за плечи, заставив выйти на лестничную площадку. – Запирай замки, пойдем.
Сетовать на усталость – глупо, отказаться – невозможно. Пришлось Кеше закрыть дверь и в обнимку с Кавказцем, со своим «ангелом-хранителем», спуститься по лестнице.
– Машину во двор я не стал загонять, оставил на улице, – объяснил Кавказец, не убирая руку с плеча и стараясь подладиться под Кешин качающийся шаг. – Чтоб бабулек-сплетниц лишний раз не дразнить, ты выходи из подъезда первым, иди на улицу, у магазина «Цветы» увидишь мою «Вольву», я с минутной задержкой пойду за тобой. Не бойся, Кеша, тебя взаправду захотел видеть наш Генерал. Ничего страшного, познакомитесь, и я тебя мигом обратно домой доставлю. Господин Полковник в нашей конторе ведает тактикой. Генерал на ступеньку выше – стратегией. Полковник доложил Генералу о том, что с тобою поладил, верховный главнокомандующий пожелали лично познакомиться с новым сотрудником. У нас все по-военному. Сказано – выполняй.
В одиночестве пройдя через двор, Иннокентий вышел на улицу, около магазина «Цветы» постоял пару минут, дожидаясь куратора. Кавказец вынырнул из толчеи прохожих, открыл дверцу припаркованной на обочине «Вольво», предложил Кеше садиться, и послушная велению водительской руки иномарка покатила по узкой московской улочке.
– Катим за город, к Химкам. Невдалеке от Химок расположен конно-спортивный комплекс. На территории комплекса основная наша база. Мы – пайщики клуба любителей лошадок. Как видишь, Кеша, твои новые друзья – большие любители спорта. Кони за городом, качалка в центре – все это наше. Спортивная деятельность, дружище, прекрасное прикрытие основного бизнеса. Прошло время, когда физкультурник-культурист ассоциировался с рэкетиром. Нынче спорт – сфера обслуживания обеспеченных слоев населения. Обслугу никто особо не напрягает и не замечает. На то она и обслуга, чтоб быть ненавязчивой и незаметной...
Кавказец болтал всю дорогу. Не позволяя Кеше сосредоточиться, подумать о своем, время от времени задавал пустые, бестолковые вопросы. Приходилось отвечать, а чтобы не попасть с ответом впросак, приходилось слушать треп Кавказца.
Не доехав до Химок сущую ерунду – два километра, Кавказец свернул на грунтовую, относительно ровную дорогу, попетлял меж рядами гаражей, кучами мусора, вспаханными клочками земли, заросшими бурьяном полянами и притормозил подле ворот-шлагбаума у въезда на территорию конно-спортивного комплекса.
Ворота – две металлические рамы с поперечинами – крепились к врытым в землю бетонным столбам. Столбики, как часовые, окружили несколько гектаров покрытой травой земли. Меж столбов натянута сетка. Пока ехали вдоль сетчатого забора, Кеша углядел в глубине огороженного участка приземистое длинное здание конюшни и прилегающие к ней постройки, похожие на деревенские сараи. Лошадей увидеть не удалось, однако запах конского навоза летним вечерним ветерком донесло до чутких Кешиных ноздрей.