— Это вопрос доверия, — ответил Мэллой. — Они высунут головы, только когда будут знать, с кем имеют дело.
Теперь Уайтфилд смотрел скептически. Но промолчал.
Мэллой решил сменить тему. Поднялся, прошел по комнате, посмотрел в окно.
— Я прочел несколько ваших отчетов за это лето, — сказал он.
— О Джулиане Корбо?
— Корбо — мое хобби.
— Корбо — хобби всех и каждого. По крайней мере, Ти-Кей, до тех пор, пока мы не добудем нужных нам доказательств.
Проживающий теперь в Швейцарии миллионер покинул Америку десять лет назад, после предъявления ему официального обвинения; кроме того, за его голову давали миллион долларов. Интересы на Ближнем Востоке у него были самые обширные и разнообразные, что даже скептиков заставляло задуматься: не является ли он одним из источников финансирования террористов? Впрочем, швейцарские власти видели в нем только законопослушного бизнесмена, за которого он себя выдавал. Согласно отчету, составленному одним из оперативников Боба Уайтфилда, американцы в конце концов нашли вполне реальные доказательства контактов между Корбо и известным неонацистом, действующим под кличкой Ксено.
Информация заслуживала самого пристального внимания, хотя связь, о которой шла речь, вылилась пока что в единственную встречу Ксено в Гамбурге с шефом службы безопасности Корбо Джеффри Бреммером. Ни телефонных переговоров, ни личных контактов. Если эти двое действительно заметали следы, им это удавалось в полной мере. Ничто не связывало организацию Корбо с этим человеком напрямую. Почему? Для Мэллоя это служило лишним доказательством, что Джулиан Корбо — личность грязная. Впрочем, ни о каком законном преследовании Корбо лишь из-за той встречи и речи быть не могло.
Обвиняли Корбо в уклонении от налогов и незаконных торговых операциях. Не того рода преступления, чтобы экстрадировать человека из Швейцарии. По мнению местных властей, правительство США лезло не в свое дело. Любое притеснение Корбо, считали швейцарцы, совершенно незаконно. Более того, было вынесено предупреждение, что они вышлют из страны любого, кто стал бы мешать деловой активности Корбо. Вполне естественно с их точки зрения. По этому вопросу упрямые швейцарцы решительно отказывались сотрудничать, но интересно, как они отнесутся к преследованию Ксено, если тот вдруг пересечет границы Швейцарии?
— Так что же случилось этим летом?
Задавая подобный вопрос, Мэллой как бы подразумевал, что случившееся не отражено в отчетах.
— Нам повезло. Мы следили за кое-какими людьми в Гамбурге, и тут вдруг всплывает Джеффри Бреммер.
— Это я уже понял. Тайные переговоры с неонацистами. Вот только зачем?
— Этим летом на имение Корбо был совершен налет. В газеты информация не попала, но нам известно, что погибли трое его людей и еще двое телохранителей получили ранения. Я полагаю, он хочет добраться до тех, кто это сделал, и поэтому обратился к наемным убийцам. Правда, не знаю, возглавляет ли Ксено эту группу лично, или просто руководит операцией. Это все, что мне известно. Прошлым летом Корбо постоянно охраняли пять человек. Теперь затрудняюсь сказать, сколько людей на него работает. Одни приезжают, другие уезжают. По нашим оценкам, в его службе безопасности от тридцати до тридцати пяти стволов.
— Он охотится за кем-то, или у Корбо просто мания преследования. Может, в прошлогоднем начете участвовал кто-то из наших?
— Возможно, свободные художники, но точно не знаю. Когда появились грабители, Корбо был в городе, на великосветском приеме. Ему позвонили, сообщили, и он отправил группу на перехват. Не уверен, что он вообще появлялся там во время перестрелки.
— Может, им нужен был не Корбо. Возможно, они явились за какими-то редкими книгами.
— Если ты решил заработать несколько тысяч на редких картинах и книгах, есть более легкие варианты, поверь. Хочешь получить миллион, не задавая лишних вопросов, — тогда тебе нужен Корбо.
— Но не против тридцати пяти стволов.
Уайтфилд улыбнулся и покачал головой.
— Только не в наши дни. — Затем он заерзал на сиденье и отпил глоток виски. — Я так понял, выезд у нас во вторник в четырнадцать тридцать?
— Рад видеть, что Управление держит руку на пульсе.
— Стараемся. Буду ждать тебя в вагоне первого класса; поезд отправляется с главного вокзала Цюриха в двенадцать ноль три. Ты сможешь сесть в него в двух разных точках по пути, но главное — произвести передачу до того, как мы войдем в здание аэропорта. Дальше я пронесу все сам и верну после таможни. В случае чего связь по этому телефону.
Мэллой взял мобильный телефон, который протянул ему Уайтфилд, и нашел в адресной книге номера Уайтфилда и Гаррисон. Ввел в мобильник свой домашний номер и номер сотового телефона Гвен.
— Какие идеи о том, что при тебе будет?
Уайтфилд довольно улыбнулся.
— Ну, во всяком случае, мне было сказано, что штука в обращении очень удобная, компактная, легкая и весьма ценная для важных людей.
— Мы живем в демократическом обществе, Боб, помнишь? Каждый человек важен.
Уайтфилд снова улыбнулся, затем поднялся из кресла, давая понять, что встреча закончена.
— Но некоторые все же важнее остальных, Ти-Кей. Намного важнее.
Кесария
Апрель 26 года н. э.
Первые люди появились на горизонте сразу после восхода солнца. Все утро они двигались по пыльной дороге из Иерусалима в Кесарию, вытянувшись длинной неровной цепочкой. Это были не воины: пришли евреи без оружия. Они носили грязно-белые халаты и одеяла через плечо, рядом с одеялом свисал на веревке сосуд из тыквы, по-видимому наполненный водой. Вот и все снаряжение, и за ними, похоже, никаких припасов не везли. Поначалу казалось, что евреи направляются прямо к городским воротам, но они вдруг резко свернули и зашагали вдоль стены, прямо туда, где находился дворец наместника и его супруги. Даже прибыв на место, они продолжали притопывать ногами. К ним присоединялись сотни и тысячи. Все напевно выкрикивали слова на каком-то непонятном Прокуле языке.
— Что они хотят, госпожа? — спросил девичий голосок. Прокула обернулась и увидела одну из наложниц мужа, четырнадцатилетнюю рабыню из Египта, которая, явно нервничая, смотрела в окно на бородатых мужчин.
— Тебе нечего бояться, дитя мое, — мягко ответила Прокула. — У них нет оружия.
В тот вечер за трапезой Пилат принимал послов Ирода Антипы. Они просили наместника почтить своим присутствием в Перее их правителя, который собирался отпраздновать шестидесятилетие. Послы находились в городе вот уже несколько дней, но только сегодня Пилат согласился их принять. Ему совершенно не хотелось посещать Антипу — тот должен первым нанести ему визит. Впрочем, все обстояло не так просто: отцом Антипы был Ирод Великий, водивший дружбу с самим Августом, к тому же ходили слухи, что в прошлом году сын его навещал Тиберия и пробыл в гостях несколько дней. Антипа не подчинялся наместнику Иудеи, но, разумеется, сам Пилат не отчитывался тетрарху в своих действиях. Они были равны, только один являлся солдатом на службе римского императора, а другой — наследным принцем и его союзником.