— Ты в порядке?
— Теперь да.
— Могу чем-то помочь?
Мэллой колебался. Небольшая помощь не помешала бы, но торопиться с этим не стоит.
— Возможно. Давай сперва доберусь до тебя, а там решим.
— Ты только слово скажи, Томас.
— Ты не представляешь, как много значат для меня сейчас твои слова.
— Мы же не можем подвести президента!
Минут через двадцать мобильник его завибрировал. Номер незнакомый, но Мэллой ответил.
— Это Кейт Кеньон. Итан сказал, вы звонили вчера вечером и обещали помощь.
— Да. Но он сказал, чтобы я больше не звонил.
— Ситуация изменилась, мистер Мэллой. Нам могла бы пригодиться ваша поддержка, если ваше предложение еще в силе.
— Чем я могу помочь?
— Николь Норт у Джулиана Корбо. Я хочу вытащить ее.
— С каких пор вас интересует доктор Норт?
— Прошлой ночью я видела, как он поджаривает ей ступни факелом.
— О боже!
— Сегодня утром мы звонили людям, с которыми просила связаться Норт. Но они сделали вид, что и представления не имеют, о чем идет речь. Насколько я поняла, единственная их цель — получить картину. Они готовы пожертвовать Николь.
— А вам не все равно?
— Просто я обещала, что вытащу ее. Дала слово.
— Каков ваш план?
— Почему бы нам не встретиться и не обсудить его?
— Сегодня вечером буду в Интерлакене. Хотите поговорить, приезжайте.
— Хорошо.
— Встретимся в парке напротив гостиницы «Юнгфрау», как только стемнеет. И лучше приходите одна.
В баре, сидя за пивом и сэндвичами, Мэллой передал Маркусу пакет с картиной, покинул гостиницу и пересек улицу. Солнце уже садилось за горы, на город спускались сумерки. Мэллой шел, глубоко засунув руки в карманы пальто. В правой была зажата рукоятка маленькой «сигмы», левая в любой момент могла нырнуть за пазуху и выхватить из подплечной кобуры пистолет-пулемет МАК-10.
Летом парк наводняли туристы и отдыхающие, но в середине октября он был практически безлюден, вечер выдался холодный. Мэллой выбрал скамью вдалеке от дороги, сел и принялся размышлять над тем, не делает ли он сейчас самую большую ошибку в своей жизни.
Подошла Кейт Кеньон. Она тоже держала руки в карманах.
— Знаете, кто я? — спросила она.
— Леди Кеньон.
Она улыбнулась.
— Тогда, значит, вы Томас Мэллой.
— Где Итан?
— В данный момент в руках у него АК-сорок семь, нацеленный вам в голову.
Мэллой распахнул полу пальто так, чтобы она увидела МАК-10.
— Как видите, снят с предохранителя. На тот случай, если вы подадите сигнал.
— Вы говорили с Корбо?
— Мне нечего сказать этому человеку.
Кейт медленно вытянула из кармана мобильный телефон.
— По одному номеру, возможно, получится с ним связаться. Я хочу, чтобы вы позвонили ему и договорились об обмене. На завтра, прямо с утра. Скажите ему, чтобы к шести подготовил свой вертолет, пусть он стоит на площадке перед домом. С дальнейшими инструкциями вы позвоните ему позже. Обмен должен состояться между шестью — шестью пятнадцатью. Скажете, что даете ему ровно пятнадцать минут, чтобы добраться до выбранного вами места, в противном случае сделка отменяется.
Мэллой обдумал услышанное.
— И что вы дадите ему, если он туда явится?
Кейт улыбнулась.
— Отдам картину.
— Но у меня ее нет.
— Он это знает?
— Нет.
— Тогда звоните, мистер Мэллой. Вы производите впечатление человека, прекрасно умеющего разыгрывать партию в покер.
— И все же объясните, как мы будем производить обмен без товара?
— Сначала посмотрим, клюнет ли он на наживку.
Ответивший ему мужчина говорил на классическом немецком, тоном человека, которому позвонил подчиненный.
— Да?
— Мистера Корбо, будьте добры, — заговорил Мэллой по-английски. — У меня есть одна картина. Полагаю, он хотел бы ее вернуть.
— Кто говорит? — спросил мужчина на том же языке.
— Томас Мэллой.
— Дайте ваш номер. Вам перезвонят в течение часа.
— Давай Корбо к телефону, иначе сейчас сожгу картину!
— Подождите минутку!
— Вот так-то лучше.
Примерно через минуту в трубке прорезался другой мужской голос.
— Сэр Джулиан в данный момент недоступен, — сказал по-английски он. — Можете все передать через меня. Но предупреждаю заранее: ни о каком вымогательстве и речи быть не может. На противозаконные действия мы не пойдем.
— Видели бы вы, какой костер я уже развел! — заметил Мэллой.
— Но мы же не отказываемся сотрудничать!
— Насколько я понимаю, раз Корбо не хочет говорить со мной, значит, ему не нужна картина.
В трубке послышался новый голос.
— Что вы хотите за нее, мистер Мэллой?
Корбо!
— Во-первых, мне нужна информация.
— Какая именно?
— О докторе Норт.
— Могу передать вам ее в добром здравии. При условии, что у вас есть кое-что взамен.
Мэллой покосился на Кейт Кеньон. Ему совсем не нравилось блефовать, но другого выхода не было.
— Завтра утром, между шестью и шестью пятнадцатью, подготовьте свой вертолет. Доктор Норт должна находиться в нем. У вас будет пятнадцать минут — этого хватит, чтобы долететь до указанного мной места. Там я отдам вашу картину, а вы — женщину. Если затеете свои игры или измените условия сделки… я сожгу картину и открою огонь.
— Вы сожжете картину, и Норт тут же умрет!
— Или завтра утром, или мы заканчиваем разговор.
— Пятнадцать минут — не так много времени…
— Вам его хватит. В вертолете должно быть не больше четырех человек, включая пилота и доктора Норт. Приземлитесь там, где я скажу, и все останутся довольны.
— Почему я должен вам верить? — спросил Корбо.
— Вы птица высокого полета. Если вам не понравится то, что вы увидите внизу, можете в любой момент передумать и улететь. Тем дело и кончится.
— А почему вы думаете, что мне можно доверять? — снова осведомился Корбо.
— Просто решил, что у вас больше желания вернуть картину, нежели убивать меня.
— Мне нужно все это обдумать, мистер Мэллой.