* * *
Из чистого любопытства Дикон позвонил в строительную корпорацию «Лаундес» и объяснил, что ему нужно поговорить с кем-нибудь по поводу жилого дома, который был перестроен из школы в Теддингтоне в 1992 году. Ему дали адрес этого здания, но заметили, что в настоящий момент в офисе нет никого, кто смог бы побеседовать с ним по вопросам владения и перехода имущества.
— Если говорить честно, — смутилась секретарша, — вам мог бы помочь только мистер Мертон, который один занимался этим вопросом. Но его уволили еще два года назад.
— За что?
— Я точно не знаю. Поговаривали, что он употреблял кокаин.
— Как я могу связаться с ним?
— Он эмигрировал куда-то, и адреса у нас, к сожалению, нет.
Дикон записал в свой блокнот фамилию Мертон, чтобы заняться поисками этого господина уже после Рождества. Так же, как и Найджела де Врие.
* * *
Вечером двадцать первого декабря Дикон попал в огромную пробку и, медленно двигаясь по улице, ощущал, как настроение его ухудшается с каждым часом. Причина была очевидной: приближалась ежегодная вечеринка в редакции, явка на которую считалась обязательной. Господи, как же он ненавидел Рождество! Этот праздник каждый раз напоминал ему, насколько пуста и бессмысленна его собственная жизнь.
Весь вечер он провел беря интервью у проститутки, которая заявляла, что в качестве «консультанта» имела регулярный доступ в здание Парламента для занятий сексом с его членами. Господи Боже мой! И это называется свежие новости?! Майкл презирал страсть англичан ко всякого рода аморальным историям. Сама по себе она больше говорила о сексуальной подавленности среднего британца, нежели о тех развратниках, чьи грешки выставлялись напоказ во всех газетах. В любом случае, Майкл был уверен, что проститутка нагло врет (если не насчет платных «игрищ», то наверняка о том, что имела частый доступ в Парламент). Такой вывод напрашивался сам собой, поскольку она ничего внятного не могла сказать о внутреннем убранстве самого здания. Не сомневался Майкл и в том, что Джей-Пи, придерживающийся принципа «доверяй, но проверяй», заставит его потом неделями рыскать по городу в поисках доказательств слов этой красотки, в надежде, что хоть что-то из сказанного ею является правдой. О Господи!
Свою депрессию Майкл отнес на счет явления, которое называл Годовыми Расстройствами Ума, или, сокращенно, ГРУстью, поскольку иначе ему бы пришлось смириться с тем, что его поджидает наследственная душевная болезнь. Все то плохое, что случалось в жизни Дикона, приходилось на проклятый декабрь. И никаких совпадений тут быть не могло. Отец умер в декабре, обе жены бросили Майкла в декабре, из «Индепендент» его выгнали в том же месяце. А все почему? Да просто он не мог сдержать себя на официальной вечеринке и, хорошенько набравшись, подрался с редактором из-за какой-то статьи. (Если сейчас не взять себя в руки, то может повториться то же самое, и он сцепится с Джей-Пи из-за аналогичной причины.) Летом Майкл становился объективным и признавался самому себе, что попал в порочный круг: зимой дела шли плохо, потому что он напивался каждое Рождество, а напивался он потому, что дела шли плохо. Но именно в декабре ему и не хватало объективности, чтобы как-то изменить свою жизнь.
Наконец, «пробка» начала потихоньку рассасываться, и, миновав Уайтхолл, Дикон проехал мимо Дворца. Злой восточный ветер, дувший уже несколько дней, нес с собой дождь со снегом, но все равно, за метрономно снующими «дворниками», там, за стеклом, был Лондон, готовящийся к празднеству и жаждущий его. Признаки приближающегося Рождества присутствовали во всем: на Трафальгарской площади высилась огромная норвежская ель, временно заняв главенствующее положение Нельсона, витрины магазинов и окна контор сверкали и перемигивались цветными гирляндами, а толпы людей в приподнятом настроении сновали вокруг. Злобно оглядывая все это веселье, Дикон мрачно думал о том, что же будет, когда редакция закроется на рождественские каникулы.
Придется только выжидать, когда эта проклятая контора заработает снова.
Ему остается пустая квартира.
И одиночество.
* * *
Джей-Пи одобрил интервью с проституткой и велел Майклу собрать «побольше навоза» — для колорита.
Если на вечеринке в редакции и происходило какое-то веселье, то Майкл этого не заметил. Сам он чувствовал себя так, будто совершенно случайно попал на какие-то затянувшиеся поминки. Когда же он от отчаяния решил приударить за Лайзой, то сразу же был оскорблен в лучших чувствах.
— Веди себя соответственно своему возрасту, — грубо бросила девушка. — Ты же мне в отцы годишься!
Удовлетворенно усмехнувшись, Майкл твердо решил напиться до чертиков.
Часы показывали без нескольких минут полночь. Аманда Пауэлл могла бы проигнорировать звонок в дверь, также как и того, кто за ней находился. Однако настойчивый и незваный гость упорно держал палец на кнопке звонка, и через тридцать секунд женщина была вынуждена пройти в холл и посмотреть в глазок на этого нахала. Узнав посетителя, она некоторое время обозревала лестницу, словно взвешивая все «за» и «против», чтобы решить, а не стоит ли ретироваться в спальню, но потом все же передумала и приоткрыла дверь на несколько дюймов.
— Что вам угодно, мистер Дикон? — вежливо спросила она.
Майкл убрал палец с кнопки и, навалившись на дверь, распахнул ее. Пролетев мимо хозяйки, он плюхнулся в изящное плетеное кресло, стоявшее в прихожей. Затем журналист небрежно махнул рукой куда-то в сторону улицы:
— Я проходил мимо. — Аманда сразу почувствовала, что попытка казаться трезвым у него получается плоховато. — Мне почудилось, что будет кстати, если я просто зайду к вам на минуточку. А еще мне представилось, как вам сейчас одиноко, поскольку мистера Стритера нет дома.
Она несколько секунд молча смотрела на него, а потом закрыла дверь.
— Вы сейчас сидите на очень дорогом и хрупком антикварном кресле, — как можно спокойней сообщила хозяйка. — Думаю, будет лучше, если вы перейдете в гостиную. Там стоят стулья покрепче. А я пока что вызову такси.
Он выпучил на нее глаза, отчего стал совсем смешным.
— Вы очень красивая женщина, миссис Стритер, — сообщил Дикон. — А Джеймс когда-нибудь вам такое говорил?
— Без конца только это и повторял. Зато ему не приходилось думать о том, как бы сказать что-то новое и оригинальное. — Она подсунула руку ему под локоть и попробовала сдвинуть Майкла с места.
— Да, поступил он, конечно, ужасно, — проговорил Дикон, не замечая, как глупо сейчас звучит это утверждение. — Вы, наверное, не раз задумывались над тем, что же вы такого натворили, чтобы заслужить подобную участь. — От Майкла сильно пахнуло алкоголем.
— Разумеется, — согласилась женщина, невольно отворачиваясь в сторону. — Задумывалась.
В глазах журналиста заблестели слезы.