А еще мгновением позже пешие варвары, еще совсем недавно теснимые кавалерией римлян, повернулись и кинулись в атаку на своих поверженных, растерявшихся врагов, и земля вокруг вновь обагрилась свежей кровью.
Нападение варваров стало неожиданностью и для самого Марка. Его собственный конь, отброшенный в сторону лавиной кельтов, поскользнулся на пропитанной кровью земле, и Марк едва удержался в седле. Префект растерянно озирался по сторонам. Что происходит? Откуда взялись все эти варвары? Еще минуту назад победа, словно спелый плод, готова была, казалось, сама упасть ему в руки. И вот теперь отряд его кавалеристов, похоже, вот-вот захлебнется, окруженный со всех сторон морем кельтов, — тучи стрел и боевых дротиков свистели у них над головой, испуганные лошади одна за другой взвивались на дыбы, а потом с распоротым животом тяжело валились на землю. Варвары, еще совсем недавно готовые, казалось, броситься врассыпную, разом осмелели и кинулись в бой. Глаза их пылали местью, даже те, кто был ранен, из последних сил вставали и, словно голодные волки, вцепившись в глотку врага, увлекали его за собой.
— Марк, нужно отступать! — задыхаясь, прохрипел Лонгин. Дернув за уздцы, он с трудом заставил своего коня повернуться в сторону спасительной рощицы. Но в этот самый момент перед ним будто из-под земли вырос рыжеволосый вождь варваров в увенчанном рогами шлеме. Вихрем налетев на римлянина, он взмахнул огромным двуручным топором, и Лонгин, не успев даже вскрикнуть, вместе с конем сорвался с обрыва и исчез в ледяных водах реки. Раздался громкий всплеск, и всадник с лошадью скрылись под водой.
Лонгин отчаянно дергался, стараясь высвободить ноги из стремян, — убитая лошадь тянула его на дно. Наконец ему это удалось, и он, отдуваясь и кашляя, с трудом выбрался на противоположный берег. Его меч, спата, куда-то исчез. Не успел он опомниться, как на него снова набросились варвары. Тот, что был впереди, промахнулся, и сокрушительный удар, направленный в голову центуриону, пришелся по ноге. Отчаянно вскрикнув, Лонгин снова упал и, соскользнув с берега, ушел с головой под воду. Река окрасилась кровью.
Марк, пришпорив коня, рванулся вперед, удар меча остановил уже занесенную над ним руку варвара, и кровь из перерезанной артерии фонтаном брызнула в разные стороны. Взвыв от нестерпимой боли, огромный кельт покачнулся, схватился за руку и кубарем покатился по земле.
Не удостоив его даже взглядом, префект спрыгнул с лошади, бросился в ледяную реку и через минуту вытащил наполовину захлебнувшегося центуриона на ближайший к Валу берег. Перевернув Лонгина на живот, он положил его на землю и огляделся. То, что творилось вокруг, напоминало ночной кошмар. Почти все его люди к этому времени уже успели лишиться лошадей. Флажки и знамена петрианской кавалерии, еще недавно гордо реявшие в воздухе, один за другим валились на землю, словно деревья под топором, а толпа косматых, окровавленных кельтов с ликующим воем топтала их ногами. Улыбнувшаяся им поначалу удача явно повернула свой лик к кельтам. Ливень стрел сыпался на землю, в суматохе битвы никто не разбирал уже, в кого стреляет — в своих или в чужих.
На глазах у Марка пал его собственный конь: копье варвара, воткнувшись Гомеру в живот, выпустило благородному животному кишки — и Марк, похолодев, понял, что всякая надежда спастись для него потеряна.
— Нужно добраться до Вала! Только там мы будем в безопасности!
Задыхаясь и хрипя от натуги, Марк потянул Лонгина вверх по покрытому кровью берегу реки. Груды мертвых тел устилали землю, тут вповалку лежали и кельты, и римляне. Центурион, опираясь на руки, полз, волоча по земле наполовину отрубленную ногу и оставляя за собой кровавый след. Кое-кто из римлян, заметив своего командира, кинулся ему на помощь. Обнажив мечи, они прикрыли его со спины, даже не подумав о том, что, сбившись в кучу, представляют собой отличную мишень. Засвистели стрелы, и солдаты стали один за другим валиться на землю, точно срезанные серпом колосья.
Обхватив Лонгина одной рукой, Марк тащил его за собой, другой отбивая сыпавшиеся на них со всех сторон удары. Острие меча вонзилось ему в бедро, и Марк покачнулся, даже не сразу сообразив, что он ранен. Как ни странно, боли он не почувствовал — только усталость. Тяжелое тело Лонгина тянуло его к земле.
И вот наконец над его головой нависла серая громада Адрианова вала. Те из его людей, кто еще уцелел, вступили в яростную схватку с кельтами, также искавшими укрытия у подножия стены, где стрелы римлян не могли их достать. И те, и другие сражались одинаково яростно, забыв обо всем, ненависть и жажда мести туманили им головы.
Где же Гальба? Где обещанная им помощь?!
Теперь кельты вновь карабкались вверх по склону — настало время защищаться. Марк, не слушая протестов раненого Лонгина, помог ему перебраться через сломанные ворота в надежде, что под их укрытием его не обнаружат, после чего повернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу. Что-то яростно свистнуло возле самого его уха, и как будто порыв холодного ветра шевельнул ему волосы — копье, брошенное чьей-то рукой, с размаху воткнулось в стену возле его головы. Мгновением позже в плечо ему впилась стрела, и он тяжело опрокинулся на спину.
«Я погиб», — промелькнуло у него в голове.
Но мысль эта, как ни странно, наполнила его душу спокойствием.
Внезапно ему вспомнился кельт в священном ущелье друидов, тот самый, что отчаянно сражался до конца, пока римское копье не пришпилило его к дубу. Тот, что, отказавшись молить о пощаде, предпочел умереть стоя.
Напрягая все силы, Марк поднялся на колени. Каким-то чудом ему удалось схватиться за веревку, свисавшую с конца крюка, и встать на ноги. Тяжело дыша и хватая ртом воздух, он привалился спиной к стене. Марк чувствовал, что теряет кровь. Силы оставляли его, перед глазами все плыло. Сквозь пелену, застилавшую ему мозг, пробилась мысль, что времени у него осталось совсем немного.
— Эй, кто-нибудь, привяжите меня! — закричал он. — Привяжите меня, чтобы я мог умереть стоя, как подобает мужчине!
И тут, словно догадавшись, что он собирается сделать, кельты на мгновение отхлынули от стены. Чьи-то маленькие руки схватили веревку, и мгновением позже Марк почувствовал, как она крест-накрест обхватывает его грудь. Он благодарно повис на ней, чувствуя, как вся сила, что еще оставалась в его израненном теле, вливается в руки. Потом, тряхнув головой, покосился в сторону, собираясь глазами поблагодарить своего спасителя, и с несказанным удивлением понял, что это женщина — и не просто женщина, а та, лицо которой хорошо ему знакомо.
— Савия?
Возле него стояла старая служанка его жены — лицо ее было белым от ужаса, но губы твердо сжаты, а глаза полны сострадания. О боги, что ей нужно здесь, среди груды окровавленных тел?!
— Прощай, Марк.
Может, она ему просто привиделась!
— Возьми его, Кассий! — услышал он рев варваров. — Прикончи римлянина — докажи, что тебе не зря подарили свободу! — А потом что-то холодное впилось ему в бок, и воздух со свистом вырвался из его легких. Последнее, что услышал Марк, был свист меча.