— Адмирал, мы не можем тратить время понапрасну. Судьба даровала нам три дня, не больше. Если я не воспользуюсь этим преимуществом, мы проиграем.
На суше военные корабли англичан уже не представляли никакой угрозы для его армии. А на море французский флот могли легко потопить.
Однако отдать приказ о высадке гораздо легче, чем осуществить ее. Большие морские валы с шумом обрушивались на песчаный берег, а наши корабли начали становиться на якорь лишь в конце дня, и, следовательно, высадка грозила растянуться на всю ночь. Нам, ученым, предоставили выбор — остаться на борту или в компании с Наполеоном посмотреть, как будет взят город. Не вняв доводам разума, я из любви к приключениям решил покинуть «Ориент». К тому же сильная качка вновь вызвала у меня приступ морской болезни.
Тальма, несмотря на собственные тошнотворные страдания, глянул на меня так, словно я сошел с ума.
— Мне казалось, ты не хотел быть солдатом!
— Просто я любопытен. Неужели тебе не хочется посмотреть на сражение?
— Сражение я увижу и с палубы. А ты хочешь сойти на берег, чтобы лицезреть кровавые подробности. Увидимся в городе, Итан.
— Я к тому времени выберу там шикарное жилье для нас!
Он печально улыбнулся, глядя на бушующее море.
— Может, тебе стоит для безопасности оставить медальон мне на хранение?
— Не стоит. — Я пожал ему руку. Потом, решив напомнить о праве собственности, добавил: — Ведь если я утону, то он мне больше не понадобится.
Уже в сумерках меня пригласили занять место в лодке. Собравшиеся на больших кораблях оркестры наяривали мелодию «Марсельезы», искажаемую порывами сильного ветра. Береговая полоса покрылась буроватой пылью приносимых из пустыни песков. Я заметил, что несколько арабских всадников удаляются в сторону барханов. Держась за веревку, я спустился по трапу с военного корабля, борта которого ощетинились жерлами орудий. Винтовка с тщательно завернутым в промасленную кожу замком висела у меня за спиной. Роговая пороховница и патронная сумка болтались на поясе.
Волны так вздымали лодку, что мне показалось, будто передо мной заартачившийся жеребец.
— Прыгайте! — крикнул мне боцман, и я постарался совершить ловкий прыжок, но все равно неуклюже растянулся на дне шаткой посудины.
Быстро усевшись на банку, как велели, я ухватился за нее обеими руками. Множество людей продолжали спрыгивать в лодку, и я уже опасался, что мы пойдем ко дну, если прибавится хотя бы один человек, но лодка выдержала еще нескольких солдат. Наконец мы отвалили от борта, и волны сразу начали нас захлестывать.
— Отчерпывайтесь, разрази вас гром!
Наши баркасы выглядели скопищем водяных жуков, медленно ползущих к берегу. Вскоре грохот разбушевавшегося прибоя заглушил все остальные звуки. Надвигающаяся на нас волна достигала такой высоты, что с нашей позиции видны были лишь вершины мачт стоящего на рейде флота.
Волны тащили нас к берегу, и нашему рулевому, в мирной жизни рыбачившему в прибрежных водах, сначала удавалось править лодкой весьма уверенно. Но вода плескалась вровень с бортами, и перегруженное суденышко разворачивалось так же трудно, как фургон, набитый винными бочками. Нас закрутило на больших волнах; рулевой, следя за положением кормы, четко командовал гребцами, однако потом кто-то из них сбился с ритма, и лодка, развернувшись, подпрыгнула на волне.
Я не успел даже набрать воздуха в легкие. Обрушившаяся стена воды накрыла меня с головой и уволокла вниз. Рев шторма сменился тихим гулом, и меня потащило обратно в море. Тяжелая винтовка, словно якорь, не позволяла всплыть на поверхность, но я отказался от мысли расстаться с ней. Погружение длилось, казалось, безнадежную вечность, мои легкие готовы были лопнуть, и тут в начале подъема очередной волны я наконец встал на дно и оттолкнулся. Моя голова показалась на поверхности как раз в тот момент, когда я готов был уже наглотаться воды, и мне удалось судорожно вдохнуть воздух, прежде чем сверху обрушился новый вал. Ничего не видя, я сталкивался в воде с чьими-то телами. Изо всех сил молотя руками, я ухватился за плавающее весло. Теперь глубина резко уменьшилась, и следующая волна протащила меня животом по дну. Нахлебавшись морской воды, которая щипала глаза и сочилась из носа, я, пошатываясь и отплевываясь, вступил на землю Египта.
На пологом и голом берегу я не заметил ни единого деревца. Проникая в любые щели, песок облепил все тело, а встречный ветер едва не сбивал с ног.
Начали выползать из моря и другие жертвы стихии. Перевернувшийся баркас врезался в песчаное дно, и моряки позвали нас на подмогу, чтобы перевернуть его и слить воду. Отыскав в прибое несколько весел, они направились обратно к кораблю за очередной партией людей. Взошла луна, и я увидел, как в прибрежной полосе разыгрываются сотни подобных сцен. Некоторые лодки, ловко лавируя на волнах, умудрялись без потерь добраться до берега, но менее удачливые болтались на воде, как плавник. Люди, беспорядочно связываясь в цепочки, заходили обратно в море, пытаясь спасти своих товарищей. Полузанесенные песком тела нескольких утопленников уже плескались у кромки воды. Волны захлестывали ступицы колес полевых пушек. Более легкое снаряжение медленно дрейфовало к берегу. Но вскоре, указывая место сбора, взвился и затрепетал на ветру трехцветный французский флаг.
— Анри, помнишь те усадьбы, что сулил нам генерал? — спросил один из промокших и выбившихся из сил солдат своего приятеля, махнув рукой на голые прибрежные дюны. — Можешь выбрать себе любые шесть акров.
Поскольку я не состоял ни в одном военном подразделении, то начал разыскивать самого генерала Бонапарта. Офицеры ругались, пожимая плечами, а один из них проворчал:
— Наблюдает небось из своей шикарной каюты, как мы тут идем ко дну.
Людей возмущало то, что командующий выбрал себе такие роскошные апартаменты.
И тем не менее дальше по берегу наблюдалось какое-то упорядоченное движение. Люди собирались вокруг знакомой невысокой, бурно жестикулирующей фигуры, и вслед за ними, словно влекомые магнетической силой, туда потянулись все солдаты. До меня донеслись короткие, отрывистые приказы, отдаваемые Бонапартом, и вскоре ряды начали выстраиваться в походном порядке. Подойдя поближе, я увидел простоволосого и промокшего по пояс генерала, глянувшего вслед шляпе, унесенной порывом ветра. Наполеон расхаживал по галечному берегу, ножнами шпаги прочерчивая в нем узкую колею. Он вел себя так, словно высадка проходила отлично, и его уверенность передавалась другим.
— Нужно послать отряд стрелков к дюнам! Клебер, отправьте туда метких бойцов, если не хотите, чтобы нас подстрелили бедуины! Капитан, соберите своих молодцов, пусть они вытащат из воды пушки, на рассвете они нам понадобятся. А где у нас генерал Мену? А, вот вы! Прикажите установить ваше знамя, пора строиться. Эй, пехотинцы, хватит трястись, как мокрые псы, лучше помогите своим товарищам перевернуть лодку! Неужели глоток морской воды лишил вас разума? Вы же французы!