— Не викинги, а скандинавы и тамплиеры.
— А заодно с ними валлийцы, шерстистые слоны, потерянные колена Израиля, рудокопы Атлантиды и вдобавок испанские искатели Эльдорадо. Похоже, там потопталось столько народа, что мы издалека увидим следы их пребывания.
— Ну конечно! — Магнус ехидно ухмыльнулся. — Одна красотка тебя одурачила, так тебе не терпится связаться с другой.
— Не шути так, я почти в отчаянии, Магнус. Кроме того, она сама просила меня спасти ее и сказала, что в ее родном племени есть каменная плита с таинственными письменами. Это может помочь в наших поисках.
— Каменная плита? Ты не говорил мне об этом.
— Ты слишком легко возбуждаешься.
— В то время как ты действуешь с благопристойной осторожностью.
— Эта девушка, знающая о важной тайнописи, в бедственном положении. Мы украдем ее, сбежим, доберемся до ее родных мест, где находится плита, и тогда завершатся твои безумные изыскания.
— А что, если мы столкнемся с Авророй и Сесилом?
— Они были на северном конце стоянки, а лагерь Красного Мундира — на южном. Нам надо лишь провернуть все как можно быстрее. Я уже все продумал, уверяю тебя.
— Когда же ты успел все продумать? Какой-то час тому назад ты мог мечтать лишь о соблазнении Авроры Сомерсет.
Как я уже говорил, он бывал до обидного прав.
— Я решил исправиться.
Спустив на воду маленькое каноэ, мы отошли на несколько ярдов от берега и догребли до того места, напротив которого, по моим расчетам, расположился лагерь Красного Мундира. Именно там, вероятно, ночевала Намида. Оставалось надеяться, что большинство индейцев отправились к форту пьянствовать. Если мы тайно уведем этих женщин, то сможем далеко уйти до того, как за нами устроят погоню. Благодаря Пьеру за последние недели путешествия мы с Магнусом стали отличными гребцами.
Я подумал, что буду скучать по этому французскому вояжеру, но рассудил, что было бы нечестно впутывать его в мои неприятности. У нас не было времени даже проститься, но когда мы раздобудем молот и начнем править миром, или станем богатыми как Крезы, или даже в любом ином случае, я пошлю ему весточку.
Песни еще разносились над водой, когда мы подгребли к лагерю Красного Мундира и тихо выбрались на берег, я с винтовкой, а Магнус с топором.
— Уходя, мы продырявим их каноэ, — прошептал я.
Мы подкрались к стоянке, как грабители.
К моему облегчению, возле костра сидели всего двое караульных индейцев и, очевидно, они мирно спали, завернувшись в одеяла. Недостаток бдительности объяснялся тем, что в дюжине шагов от них к дереву с двух сторон были привязаны кожаными ремнями две более хрупкие фигуры, с головой закутанные в одеяла. Наших пленниц связали. Я подкрался поближе к ним.
— Намида! Я пришел спасти тебя, — прошептал я по-французски.
Пленница выпрямилась, услышав свое имя.
Я разрезал ремни на ее шее, откинул одеяло и склонился, собираясь поцеловать ее.
Но вдруг осознал, что в нос мне уткнулось дуло пистолета.
— Вы еще глупее, чем я думала, — хладнокровно процедила Аврора, сбрасывая одеяло, скрывавшее ее рассыпавшиеся по спине золотисто-каштановыми волнами волосы. — Как же скучно иметь дело со столь предсказуемыми идиотами.
Проклятье! Накинув индейское одеяло прямо на белую сорочку, она выглядела возбуждающе, как всегда. Если бы не пистолетное дуло, ледяной презрительный взгляд и ее недавнее совокупление с кузеном, я вновь запутался бы в ее сетях. Второй привязанной фигурой оказался просто сверток из нескольких одеял, упавших на землю, когда Магнус, по нашему общему заблуждению, попытался освободить Лягушечку.
За нашими спинами послышались щелчки взводимых курков тут же проснувшихся индейцев. Мне в затылок уперлось дуло мушкета. Спину Магнуса прижало к земле чье-то мощное колено, а к виску ему приставили лезвие томагавка. Вперед вышел и Сесил Сомерсет, видимо подготовившийся к фехтованию: он закатал рукава рубашки и скинул сюртук. Клинок его рапиры хищно поблескивал в лунном свете. Англичанин выглядел сухощавым и энергичным.
— В сущности мне как раз нравится ваша предсказуемость, господин Гейдж. Мы предположили, что раз вам не удалось порезвиться с Авророй, то вы броситесь за этой смазливой скво.
Я начал приподниматься, но по отрывистому приказу Красного Мундира два индейца крепко схватили меня за плечи, третий вырвал из рук винтовку, а четвертый связал мне руки за спиной. К сожалению, на сей раз в рукавах не было шоколадок.
— Вы, похоже, забыли, что я прибыл сюда с дипломатической миссией.
— А вы, похоже, забыли, какая разница между дипломатом и шпионом, да к тому же любопытным Томом Подглядой.
— Только лишь потому, что вы с вашей кузиной выглядели столь занятыми, что я подумал о необходимости нанять другого проводника. У Намиды менее странные вкусы.
— Аврора не моя кузина, господин Гейдж.
— Ах. Ваша парочка, кажется, старательно прячет свои истинные лица. Может, вы и к аристократии не имеете никакого отношения?
— Она моя сестра.
Я услышал, как Магнус ахнул, а потом зарычал, словно получив болезненный удар.
— Какая мерзость!
— Именно так и сочли в Англии, но досужим моралистам ничего не известно о силе истинной любви. На самом деле Аврора моя сводная сестра. Неужели так странно, что у нас с ней могут быть общие наклонности и привязанности? Наш распутный отец сам имел извращенные вкусы, и нам пришлось объединиться против этого монстра, когда он пытался совратить нас. Мы полагаем, что он вполне мог отравить обеих наших матерей и спаривался без разбору с любыми тварями, пока не промотал наше наследство. Наш родственный союз против него неизбежно спровоцировал настоящую привязанность. Высшее общество выказало нам свое презрение, но ложа египетского обряда, основанная Калиостро, поняла и поддержала нас. Здесь, среди дикарей, нам никто не мешает удовлетворять свои желания. Вы же понимаете, что мы не собирались ни с того ни с сего объявлять об этом первому встречному.
— Это кровосмесительство! Такие связи запрещены! Отвратительны!
— Они священны, узаконены языческими ритуалами древних фараонов, царей и друидов. Да, священны, ибо только нам известно, насколько подлинна наша любовь, и поскольку нам пришлось рискнуть всем, рискнуть даже отправиться в изгнание, дабы сохранить ее. Вам недоступно понимание столь глубоких чувств. Кстати, я слышал, что вы, идиот, упустили вашу египтянку. Теперь вам придется страдать в одиночестве.
— Даже у дикарей есть свои моральные принципы, Сесил. Вы пожалеете, что рассказали нам об этом.
— Нет, если вы умрете.
Кончик его рапиры прорезал сумрак прохладного ночного воздуха.
— Вы пригласили нас с собой и доставили сюда только ради того, чтобы убить?