— Не прорвутся! — В моем голосе прозвучало больше уверенности, чем я на самом деле испытывал. — Нам вовсе не обязательно побеждать их… надо просто удержать их за стенами, и в итоге они вынуждены будут отступить. У меня есть на сей счет одна идейка. Иерихон, нет ли в этом городке каких-нибудь лишних крепких цепей?
— Я видел такие, их используют на кораблях да еще в гавани для промеров глубины. А зачем вам?
— Хочу украсить цепной гирляндой башню, чтобы приветствовать французов.
Он осуждающе покачал головой, уверенный, что я, как обычно, глупо шучу.
— Чтобы предложить им удобный способ подъема?
— Верно. Но скорее всего, их не порадует ее электрический заряд.
— Опять ваше электричество!
Он перекрестился.
— Эта идея посетила меня, пока я скитался по морю с Мухаммедом. Если мы запасем достаточный заряд в батареях лейденских банок, то сможем передать его по проволоке на эту подвешенную цепь. Они получат тот же удар, что я демонстрировал в Иерусалиме, но на сей раз он сбросит их в ров, где мы сможем убить их.
Я стал вполне кровожадным воителем.
— Вы имеете в виду, что они не смогут удержаться за цепь? — спросила Мириам.
— Это все равно что держать в руках раскаленный докрасна металл. Мы устроим им огненный барьер.
Иерихон заинтересовался.
— Неужели и правда сработает?
— Если не сработает, то Мясник повесит нас на ее звеньях.
Мне требовалось накопить такой большой электрический заряд, о каком даже не мечтал Бен Франклин, поэтому, пока Иерихон трудился, собирая и сковывая звенья цепей, мы с его сестрой занялись сборами стекла, свинца, меди и банок для сооружения гигантской батареи. Мне редко приходилось так увлекаться каким-либо проектом. Мы с Мириам не просто работали вместе, а стали единомышленниками, что в каком-то смысле напомнило мне наш союз с Астизой. Застенчивая робость, с которой я поначалу столкнулся, осталась в подземелье Иерусалима, и теперь девушка проявляла оживленную уверенность, укреплявшую смелость всех, кто работал рядом с ней. Никому из мужчин не захочется выглядеть трусом перед женщиной. Мы с ней трудились плечом к плечу, слегка касаясь друг друга, порой без всякой необходимости, и мне все вспоминалось, как воспламенил ее поцелуй мою щеку. Нет ничего более желанного, чем очаровательная, но не завоеванная женщина.
Во время работы мы слышали отзвуки залпов французских пушек, проверяющих дальнобойность из ближайших к городским стенам окопов. Даже эти недра дворца Джеззара содрогались, когда железное ядро врезалось во внешние стены.
Франклин назвал «батареей» ряд соединенных лейденских банок, потому что они напоминали ему батарею орудий, установленных в ряд для ведения усиленного огня. В нашем случае, по моим предположениям, соединение между собой большого числа банок создаст мощный заряд, способный отбросить назад потрясенных французских солдат. Вскоре мы соорудили такую длинную цепь, что задача зарядить все банки с помощью трения — поворачивая рукоятку — казалась уже подобной труду Сизифа, без конца вкатывающего на вершину холма тяжеленный камень.
— Итан, как долго нам придется проворачивать эти стеклянные диски, чтобы зарядить все ваше хитрое изобретение? — спросила Мириам. — Нам понадобится целая армия помощников.
— Не армия, а грубая сила одного недалекого здоровяка.
Я имел в виду Большого Неда.
Сойдя на берег в Акре, я постоянно размышлял о новой встрече с этим могучим задиристым моряком. Он должен заплатить мне за предательство у иерусалимских ворот, и тем не менее надо учитывать, что этот силач по-прежнему злится из-за карточного проигрыша. Я тщательно продумал, как проучить задиру, и теперь оставалось подловить его в невыгодном положении. До меня дошли слухи, что он, узнав о моем чудесном возвращении, хвастался, как поколотит меня на поединке, когда я перестану прятаться за женские юбки. Когда мне сообщили, что ему поручили быстро залатать кладку во рву у подножия главной башни Акры, я появился в ее верхних воротах для вылазок, решив помочь ему найти меня.
Стена без трещин гораздо лучше выдерживает удары пушечных ядер, поэтому Смит и Фелипо приказали в срочном порядке отремонтировать ее. Для такой работы требовались смельчаки, и британские стрелки обменивались меткими выстрелами с французскими снайперами в их траншеях, пока несколько добровольцев, включая Неда, трудились в темноте под стенами города. Несмотря на сложности моих отношений с Недом и Томом, меня восхищала несгибаемая стойкость английских матросов, бедных и безграмотных работяг, далеких от идеализма французских добровольцев, но зато обладавших собачьей преданностью британской короне и родной стране. Нед к тому же обладал и недюжинной силой. Под вспышки и грохот мушкетных выстрелов — как же мне не хватало моей винтовки! — корзины камней, раствора и воды спускались в ров к команде ремонтников, и они сноровисто занимались там обтеской, подгонкой и зачисткой. Перед рассветом, не обращая внимания на свист пуль, они начали стремительно, как ловкие обезьяны, подниматься обратно по веревочной лестнице, а я подавал каждому руку при входе в башню. Наконец внизу остался один Нед. Он сильно дернул конец веревочной лестницы, чтобы проверить ее крепость.
Я получил бесценное наслаждение при взгляде на лицо этого матроса, когда его спасительный путь вдруг слетел вниз и рухнул у его ног. Все-таки в мести есть своя сладость.
— Невесело торчать снаружи, неправда ли, Нед? — крикнул я, перегнувшись через стену.
Он побагровел, как помидор, когда узнал меня на пятидесятифутовой высоте.
— А, американский бродяга, осмелился-таки наконец вылезти из султанского дворца! Я уж думал, ты и на сотню миль не подойдешь к честным британским морякам после того урока, что я преподал тебе в Иерусалиме! И теперь ты задумал оставить меня в этом рву, чтобы французы расправились со мной вместо тебя? — Сложив ладони рупором, он заорал: — Вот он, подлый трус, вот он!
— О нет, — запротестовал я. — Мне лишь хотелось, чтобы ты вспомнил о своем собственном подлом предательстве, хорошенько прочувствовал его вкус, да еще интересно было понять, хватит ли у тебя смелости встретиться со мной в честном поединке, не захлопывая передо мной ворота и не отсиживаясь в корабельном трюме.
От распиравшего его возмущения глаза Неда, казалось, готовы были вылезти из орбит.
— Встретиться с тобой в честном поединке! Да клянусь Богом, я порву тебя на клочки, жулик проклятый, если ты хоть раз наберешься храбрости, чтобы сойтись лицом к лицу, как мужчина с мужчиной!
— Только бандиты полагаются на размеры кулаков, Большой Нед, — крикнул я вниз. — Сразись со мной честно, скрестив клинки, как делают джентльмены, и я преподам тебе настоящий урок.
— Гром и молния, да с нашим удовольствием! Я готов сражаться с тобой на чем угодно: на пистолетах, костылях, дубинках, кинжалах или хоть на пушках!