— Нет, Нед, будь я проклят, если брошу тебя! Да еще после такого подвига!
— И умрешь, если не бросишь, а ваша драгоценная книга окажется в руках безумного графа и его кровожадного громилы. Может, хоть Люцифер мне поможет с толком истратить остаток отпущенной жизни! Я переберусь вон за ту кучу камней и задержу этих негодяев.
— Но они же пристрелят тебя!
— И поступят милосердно, мистер! Милосердно. — Он поморщился. — Я как чувствовал, что не видать мне больше Англии, если пойду с тобой. Но это было чертовски интересно, Итан Гейдж. Я еще не встречал таких потрясающих американцев и хитроумных картежников.
Как же так получается, что злейшие враги порой становятся лучшими друзьями?
— Нед…
— Бегите же, гром и молния! Бегите, а если сыщешь мою матушку, то передай ей мою долю от нашего золотишка.— Отвернувшись от нас, он с трудом поднялся, сначала на колени, а потом на ноги, и, истекая кровью, побрел назад. — О господи, как же хочется пить.
Я стоял в оцепенении, но Мухаммед дернул меня за руку.
— Эфенди, нам надо уходить. Скорей!
И мы побежали. Гордиться тут, конечно, нечем, но если бы мы остались сражаться с вооруженными французами, то наверняка бы все погибли, а ради чего? Поэтому мы пронеслись мимо валявшегося возле повозки араба, перескочили через труп с разорванным горлом и, задыхаясь от бега, устремились вперед по наклонному дну ущелья, все еще опасаясь, что за каждым новым поворотом нас может ожидать разъяренный хищник. Но лев исчез. На выходе из ущелья эхо донесло до нас вопль, полный невыносимой боли. Нед еще старался выиграть для нас время, даже ценой собственных мучений.
Лошади были привязаны там же, где мы оставили их вчера; они беспокойно били копытами и пронзительно ржали. Мы выбрали себе трех лучших скакунов, а остальных взяли за поводья и поскакали во весь опор по той же дороге, что привела нас сюда. В ущелье началась стрельба, но мы уже успели отъехать на безопасное расстояние.
Забравшись на вершину холма, мы оглянулись назад. Банда Силано, выбежав из ущелья, продолжила погоню, но эти бегуны заметно выдохлись. Расстояние между нами неуклонно увеличивалось. Сознавая, что нам не справиться с целым табуном лошадей, мы оставили себе по одной запасной, а остальных отпустили на волю. Правда, на их поимку нашим преследователям тоже понадобится время.
Вскоре, печальные и совершенно измотанные, мы повернули на север в сторону Акры.
На закате впереди показалась та полуразрушенная крепость, где мы заночевали по дороге в Город Призраков. На мой взгляд, нам лучше бы уехать подальше, но, проведя бессонную ночь в поисках книги и изрядно вымотавшись за время бегства из ущелья, мы с Мухаммедом едва не падали с седел. Астиза чувствовала себя немногим лучше. Будучи игроком, я сделал ставку на то, что Силано и Нажак не смогут быстро вернуть своих лошадей. Поэтому мы решили устроить короткую передышку и, глядя, как багровеют в закатном зареве камни замка, подкрепились скудными запасами хлеба и фиников, найденными в седельных сумках. Костер развести мы побоялись.
— Вы двое будете спать первыми, — заявил Мухаммед. — А я пойду сторожить. Даже если наши французы и арабы еще ловят своих лошадей, то в здешних местах хватает и других бандитов.
— Ты же устал не меньше нас, Мухаммед.
— Поэтому, эфенди, через пару часов вы смените меня. Устраивайтесь вон в том углу на травке, да и здешние камни хорошо прогрелись за день и будут долго хранить тепло. А я пока поднимусь на развалины сторожевой башни.
Он исчез, по-прежнему исполняя роль моего проводника и защитника.
— Он специально оставил нас одних, — сказала Астиза.
— М-да.
— Давай ложиться. Я вся дрожу.
В этот сезон трава еще была зеленой и мягкой. Вечерние тени заметно удлинились, и ящерка, гревшаяся на камне, юркнула в укромную щель между валунами. Мы улеглись вместе на теплую каменную поверхность, не скрывая наших настоящих чувств впервые с тех самых пор, как Астиза влепила мне пощечину на глазах у Силано. Пытаясь унять дрожь, египтянка свернулась калачиком. Ее всю трясло, а на щеках блестели слезы.
— Как же тяжело на душе.
— Нед был хорошим парнем. А я привел его к гибели.
— Это Нажак, а не ты притащил сюда льва.
Но именно я потащил за собой Неда искать Астизу, приславшую мне кольцо. Я вдруг вспомнил о нем и вытащил его из мешочка, висевшего на ее поясе.
— Ты хранила его, даже считая, что оно проклято.
— Это все, что у меня оставалось на память о тебе, Итан. Видимо, пора принести его в жертву.
— А что, если боги специально позволили нам взять его?
— Не знаю. Я ничего не знаю.
Она сильнее прижалась ко мне.
— Может, этот перстень, наоборот, приносит удачу. Мы же в итоге завладели книгой. И мы вновь вместе.
Астиза глянула на меня с иронией.
— Хорошенькая удача. Нас преследует свора бандитов, мы приобрели свиток с нечитаемой мудростью и потеряли Неда. — Она протянула руку. — Дай-ка мне его.
Когда я выполнил ее просьбу, она приподнялась и с размаху швырнула кольцо в дальний угол этого заброшенного внутреннего двора. Я услышал, как оно звякнуло о камни. Пропал великолепный рубин, способный обеспечить человека на всю жизнь.
— Нам достаточно книги. Больше нечего и желать, почти нечего.
Сверкнув глазами, она легла обратно и обожгла меня огненным поцелуем.
Когда-нибудь, вероятно, у нас будет удобная кровать, но, так же как в Египте, время и место выбирать нам не приходилось. Давно сдерживаемая страсть выплеснулась потоком бурных и суетливых объятий, к слиянию стремились не столько наши тела, сколько души, жаждущие объединить усилия в борьбе с холодным, вероломным и жестоким миром. Задыхаясь в изнеможении, мы слились друг с другом в порыве животной страсти, Астиза тихо вскрикнула, и мы оба почти мгновенно провалились в бессознательное состояние, застыв в коконе наших спутанных одежд. Проваливаясь в сонное забытье, я дал себе слово вскоре сменить Мухаммеда, как обещал.
Он разбудил нас на рассвете.
— Ох, Мухаммед, прости меня!
Мы постарались побыстрее привести нашу одежду в приличный — по возможности — вид.
— Все в порядке, эфенди. Меня тоже сморил сон, наверное, почти сразу после моего ухода. Но я уже проверил дороги. Пока все чисто. Однако нам лучше как можно скорее отправиться в путь. Ведь неизвестно, когда эти бандиты отловят своих лошадей.
— Да, и, учитывая, что Палестина пока под властью французов, безопаснее всего отправиться обратно в Акру. И наши враги отлично понимают это.
— А как мы проберемся через лагерь Бонапарта? — воодушевленно, без тени тревоги, спросила Астиза.
В этом утреннем свете она выглядела отдохнувшей и помолодевшей, с сияющими глазами и спутанной шевелюрой роскошных волос. Я тоже чувствовал себя возрожденным. Похоже, мы поступили правильно, выбросив кольцо фараона.