самыми лучшими побуждениями. Невозможно было поверить, что перед ней — чудовище, о котором она столько слышала. Джундан ласково положила руку на плечо Амии и добавила:
— Ты — настоящая принцесса. Я бы огорчилась, узнав, что такая, как ты, попала этому фату Ранге в лапы. Он оскверняет все, к чему прикасается. Он — недостойный наследник принцев, чьи деяния прославили священный город, стоящий на Ганге… Но он мне служит, и большего мне от него пока не нужно.
— У вас есть новости о Мишеле? — спросила Хирал.
— Он движется сюда с юга. Мы потеряли его след в Мултане. Это хороший знак. Англичане его тоже не найдут. Не хотите ли прогуляться?
Это была не просьба, а завуалированный приказ. Хирал и Амия последовали за рани, держась справа и чуть приотстав от монаршей персоны. Вскоре они подошли к могилам правителя Джахангира и его супруги Нур–Джахан. Горлицы свили гнезда в устоявших перед всеми бурями и ненастьями мраморных мавзолеях. Их воркование подчеркивало мирную атмосферу этого места, напоминало о непреходящей любви легендарных правителей.
Здесь, перед великолепным памятником эпохи Великих Моголов, прославляющим романтическую любовь, Джундан остановилась и задумалась, словно под воздействием магии, ощущая, что духи умерших где–то рядом. Император и императрица оставались частью этого мира. Все они, и рани, и Хирал с Амией, почувствовали их незримое присутствие, окунувшись в атмосферу этой «прихожей рая». Но как же мало надо, чтобы оказаться в аду!.. Грань, разделяющая ад и рай, очень тонка. Их участь зависела от настроения рани–регентши.
— Джахангир, Покоритель мира, — тихо сказала Джундан. — Вот чьему примеру должно следовать. Он первым начал переговоры с англичанами и голландцами, первым
позволил иезуитам из Гоа прийти на свои земли. И женился на Hyp–Джахан, Светоче мира.
Благосклонная улыбка озарила лицо Джундан. Императрица внушала ей безграничное восхищение. Она собрала у себя богатую коллекцию книг, пергаментов, писем и вещей, так или иначе связанных с именем императрицы, и любила повторять, что является потомком этой персиянки, которая до того, как стать Светочем мира, звалась «Солнце среди женщин» и «Свет гинекея».
— Я ничего о ней не знаю, — призналась Хирал.
— О! Я помогу вам восполнить этот пробел. Из всех цариц, когда–либо правивших в северной Индии, именно с ней мы больше всего похожи. Многие годы, пока супруг болел, она железной рукой управляла страной. Потом, после смерти мужа, объявила сына наследником и вела беспощадную войну с Шах–Джаханом. Увы, она проиграла. И тогда Нур–Джахан удалилась от политики и стала писать стихи под псевдонимом Макхфи.
— Я с удовольствием почитала бы ее стихи.
— Моя библиотека в вашем распоряжении. Но сейчас не время предаваться мечтаниям и наслаждаться поэзией. Пришло время гнева и мести. Я восхищаюсь Нур–Джахан и черпаю вдохновение в ее деяниях, но не собираюсь до конца следовать ее примеру. Лучше быстро умереть от яда, чем чахнуть над изящными строками. Я сама выберу час своей смерти и способ покинуть мир, когда слава повернется ко мне спиной. Как бы то ни было, наш враг не даст нам времени сочинять стихи. Он решает за нас. Предвосхищает наши действия, провоцирует, расставляет ловушки. Мы должны ударить первыми. У меня есть основания верить в нашу победу: мощная армия, эффективные подразделения охраны, фанатично преданные приверженцы, богатые союзники и великая вера в будущее Индии. А у вас есть Мишель и Дхама, которых я уважаю. Но вдвоем они не справятся с тем злом, что неотступно следует за вами.
— Неужели оно настигнет нас здесь, в Лахоре?
— Оно вас настигнет… Хотя средство есть — вырвать его с корнем.
— Перебить всех тхагов? Но ведь это невозможно!
— Нет. Достаточно уничтожить того, кому они подчиняются. Саджилис.
— Убить Украшенную?
Хирал словно спустилась с небес на землю. Амия дрожала. Демонические черты проявились в облике рани. Лицо ее исказилось ненавистью. Она криво усмехнулась.
— Смерть уже в пути, и я ею командую!
Все варианты были рассмотрены, решения — приняты, выводы — сделаны. Тхаги активизировали свою агентурную сеть, запустили руку в сокровищницы, спрятанные в секретных местах на территории северных областей Индии. Отныне они не полагались на случай: репутация лучших в мире убийц не должна быть поставлена под сомнение. Политическая ситуация в стране была для них благоприятной. Англичане сосредоточили свое внимание на сикхах. Они действовали с небывалой энергией, бросив все военные силы против рани Джундан. Тхаги же считали регентшу Пенджаба воплощением зла и были уверены, что она ведет Индию по сумрачному пути. Люди испорченные и нечестивцы стекались в ее владения. В числе последних был француз со своей танцовщицей. Джундан заслуживала смерти.
На сходке предводителей тхагов подняли вопрос об устранении «кровожадной регентши», но Саджилис, Украшенная, была против этого убийства. Вопрос был закрыт. Тхаги никогда не противоречили своей принцессе, которую считали воплощением принципов Кали и эманацией Дурги. Саджилис, Украшенная была ниспослана на землю, чтобы направлять их.
Ум Саджилис занимали два человека. Они были главнейшей и первой мишенью — Мишель и Хирал. Ком встал у нее в горле, рот наполнился горькой слюной. Саджилис скривилась. Мишелю удалось избежать смерти. Тхаги, послав по его следам одного–единственного Ланкеша, согрешили, дав волю гордыне. А ведь она повторяла им не раз: Мишель — не такой, как все. Он умеет сражаться и наделен необыкновенным чутьем. Не так–то легко убить тигра. Дело усугубляло то, что рядом с ним была эта танцовщица, Блистательная, любимица Шивы. Принцесса не сомневалась в том, что великий бог оберегает их. Значит, нужно противопоставить ему Кали. Вот только сможет ли она удержать Шиву в тот момент, когда тхаги нападут на Мишеля и Хирал?
На душе стало еще тяжелее. Саджилис представила их обнимающимися в постели, во дворце этой проклятой Джундан. Она видела, как они целуются. Это было невыносимо. Украшенная покинула наблюдательную башню, в которой обосновалась вместе с тхагами, и быстро пошла к храму этой секты.
Они находились далеко от Варанаси, на северо–западе, в уединенном месте, вдали от торговых путей и больших рек. Никто, кроме тхагов, здесь не бывал. Жители давно покинули отроги высокого горного хребта на границе с Непалом — еще во время войны с англичанами в 1815—1816 годах. Местные царьки стали марионетками в руках могущественной семьи Рана. С этим семейством у тхагов была договоренность: в свое время они помогли его членам упрочить свою
власть. Все это сектанты объяснили Саджилис. Им предстояло преодолеть последний этап пути, после чего перейти границу и проникнуть в Пенджаб под личиной торговцев, идущих на паломничество в Хайдарабад.
Предусмотрительные и хитрые, они даже привели с собой груженных табаком и солью верблюдов, а также мулов с грузом болванок олова и тяжелых отрезов китайского шелка. Караванщики, чьи услуги были щедро оплачены золотом, согласились проводить тхагов до пустыни Тар. Они расстанутся задолго до появления на горизонте первых дюн — путь тхагов лежал в Лахор, где нашли пристанище беглецы.