Кардинал Моро пожал плечами и промолчал.
Джон Дука нерешительно вмешался в разговор, что ему было несвойственно:
— Если позволите сделать замечание, я хотел бы напомнить, что курии в последнее время очень не везло с кардиналами…
— Вы намекаете на экс-кардинала Тецину? — спросил просекретарь Зальцманн.
— Именно.
— Это дела минувших дней! Он, кажется, переехал в какой-то замок на Рейне. Наверняка он до сих пор не забыл обиду и злится, что его не избрали Папой.
— Тецина? — переспросил Завацки.
— Теперь он называет себя по-другому, произносит свое имя наоборот, — добавил Дука.
— Что это значит? — заинтересовался Завацки.
— Бывший кардинал произносит свое имя не слева направо, как подобает благочестивому христианину, а справа налево, как те, кто противостоит нашей вере.
— А-н-и-ц-е-т, — вполголоса произнес по буквам монсеньор Абат.
Кардинал Моро инстинктивно перекрестился.
Арчибальд Зальцманн посчитал нужным уточнить:
— Это имя демона, антихриста и воплощения зла.
Прищурив глаза, кардинал внимательно посмотрел на Джона Дуку и спросил:
— Откуда вам это известно?
— Я думаю, — начал Джон Дука, — что мне следует вам кое-что рассказать.
— А вот это уже любопытно! — не скрывая раздражения, воскликнул кардинал Моро.
Дука кивнул и продолжил:
— Если быть кратким, несколько дней назад я тайно встречался с экс-кардиналом, которого теперь зовут Аницет…
В комнате повисла гнетущая тишина. Через несколько секунд раздались голоса:
— Изменник!
— Этого не может быть!
— И что же дальше?
Дука поднял руки вверх.
— Вы не будете осуждать меня, если узнаете подробности. К сожалению, должен констатировать: сейчас Аницет держит всю курию в кулаке. Он предъявил мне списки «Ордо JP» и угрожал опубликовать их, если я не выполню его требования. Мне не нужно лишний раз напоминать, чьи фамилии стоят в этом списке.
В тот же миг все умолкли.
Моро покачал головой и сказал:
— Бывший кардинал превратился в шантажиста! О чем вы говорили с ним?
— О плащанице Господа нашего Иисуса!
Все за столом уставились на Джона Дуку, будто он пригрозил им вечными муками в аду.
— Откуда, — пробормотал Моро хриплым голосом, — откуда ему известны подробности о плащанице? Есть только несколько посвященных людей, в том числе и профессор Джон Тайсон. Но тот дал священную клятву и унес ее с собой в могилу. Так ведь? — Моро бросил пронзительный взгляд на Тайсона-младшего.
Джек, ожесточенно жестикулируя, ответил:
— Господин кардинал, отец рассказал мне все это только перед смертью. И будьте уверены, что я ни при каких обстоятельствах не раскрою тайну и буду нем как рыба.
Моро оглядел мужчин, сидевших по обе стороны стола. Наконец он остановил взгляд на Джоне Дуке.
— И что же было нужно Тецине, или Аницету, или как он там сейчас называет себя?
— Он утверждал, что плащаница находится у его братства.
— Это невозможно!
Я тоже так думал. Но Аницет настаивал на своем, сказав, что якобы один человек лично привез реликвию в замок братства Fideles Fidei Flagrantes.
— Ничего больше не говорите! — перебил банкира кардинал Моро. — Этот человек — Филиппо Гонзага!
Джованни Саччи быстро записывал, как будто ему в спину упиралось острие кинжала.
— Гонзага, государственный секретарь, — простонал он и покачал головой.
— Но здесь есть одна тонкость, — продолжил Джон Дука, — и и этом кроется причина, почему он обратился ко мне. Одаренный ученый, один из членов братства, утверждает, что Гонзага передал не оригинал плащаницы, а фальшивку, которая была изготовлена по заказу курии.
— Неправда! — зло выпалил кардинал. Его лицо налилось кровью. — Это значило бы, что оригинал находится в Турине. Но все обнародованные исследования утверждают обратное. Нет, это полный абсурд!
— Я так и сказал. Но Аницет считает, что этому есть простое объяснение. Мастер изготовил не одну, а две копии!
Монсеньор Завацки согнулся так, что его подбородок едва не касался стола.
— Но с точки зрения фальсификатора, это означало бы двойную выгоду!
— Братья во Христе, — произнес Арчибальд Зальцманн, — предположим, ваши догадки верны, но тогда возникает вопрос: где находится оригинал плащаницы Иисуса? — Он окинул всех вопросительным взглядом. — Кто стоит за этим преступлением?
— У меня есть только одно предположение, — ответил кардинал Моро.
Саччи согласился с кардиналом, как, впрочем, и монсеньор Завацки.
— Государственный секретарь Филиппо Гонзага, — сказал Джон Дука. Он повел плечами и вздрогнул, как будто эти ело ва причинили ему боль.
— Гонзага, Гонзага, Гонзага! — раздраженно закричал кар динал Моро. — Иногда мне кажется, что Бог послал нам дьявола в облике этого человека, чтобы проверить нас!
Секретарь Абат опустил голову и сложил руки в молитве Он уже давно перестал записывать, Опыт подсказывал Абату, что эти записи могут стать страшным оружием в руках противника. Повернувшись к Дуке, кардинал Моро спросил:
— Брат во Христе, вы можете нам рассказать, для чего предназначались сто тысяч долларов, которые нашли у Гонзаги во время несчастного случая?
— К сожалению, нет. Мы знаем, что у государственного секретаря есть средства для особых случаев. Они находятся на отдельном счету, который не включен в баланс банка Ватикана Насколько мне известно, они хранятся в одном из семи сейфов тайного архива, где была и плащаница.
Тогда все взоры обратились на Джованни Саччи, главу тайного архива.
Но монсеньор только отрицательно покачал головой:
— Нет, нет, нет! Упаси меня Господь от этого. Вступая в эту должность, я дал священную клятву Богу, что буду соблюдать все законы Церкви. К этому относится и хранение тайн. Когда же настанет мой час, я унесу эти тайны в могилу.
— Даже если на кону стоит судьба святой Церкви?
— Церковный закон не знает исключений. И вам, ваше высокопреосвященство, не нужно этого объяснять. Я думаю, что не возьму грех на душу, если скажу вам, что я знаю, где Гонзага хранит данные о счете.
По комнате прокатился глухой рокот, а затем вновь вег умолкли.
Монсеньор Завацки удивленно посмотрел по сторонам и, не обращая внимания на архивариуса, в гнетущей тишине произнес:
— Но кто, собственно, сказал, что Гонзага тратил эти деньги на плащаницу нашего Господа? Принимая во внимание значение предмета, сто тысяч долларов — это просто богохульство. А Гонзага не тот человек, который может продать плащаницу за такую смехотворную сумму.