Мысли Виттории были обращены в другую сторону. Она смотрела на Ватикан. Самое маленькое в мире государство находилось совсем рядом. Сейчас оно было залито ослепительным светом многочисленных прожекторов прессы. К своему ужасу, она увидела, что площадь Святого Петра все еще кишит людьми. Швейцарским гвардейцам удалось отогнать толпу на каких-то полтораста футов, и лишь небольшая площадка перед самой базиликой была свободна от зевак. Меньше чем треть площади. Все прилегающие улицы были забиты машинами и людьми. Те, кто находился на безопасном расстоянии, всеми силами пытались протиснуться поближе к центру событий, блокируя путь тем, кого швейцарцы стремились удалить с площади. Люди находятся слишком близко! Очень близко!!!
— Я иду туда! — бросил Лэнгдон.
— В Ватикан? — не веря своим ушам, обернулась к нему Виттория.
Лэнгдон сказал ей о «самаритянине» и о его уловке. Предводитель сообщества «Иллюминати» по имени Янус должен прибыть в Ватикан, чтобы заклеймить камерария. Этот акт был призван символизировать окончательную победу иллюминатов.
— Никто в Ватикане об этом не знает, — пояснил Лэнгдон, — и у меня нет возможности связаться со Святым престолом. Поскольку этот парень может прибыть в любую минуту, надо предупредить гвардейцев до того, как они его пропустят.
— Но тебе ни за что не пробиться сквозь толпу.
— Путь туда существует, — без тени сомнения заявил ученый. — Можешь мне поверить.
Виттория догадалась, что Лэнгдон знает нечто такое, что ей неизвестно.
— Я иду с тобой.
— Нет. Зачем идти на риск нам обоим, если…
— Я найду способ убрать людей с площади! Им грозит страшная опас…
Закончить фразу ей не удалось. Балкон, на котором они стояли, задрожал, а от оглушительного звука над головой содрогнулся весь замок. И в тот же миг им в глаза ударил поток ослепительно белого света, вспыхнувшего над площадью Святого Петра. «Боже мой, — подумала Виттория, — аннигиляция произошла раньше времени!»
Но вместо раскатов взрыва до них донесся приветственный рев толпы. Виттория, прищурившись, пыталась установить источник слепящего света. Оказалось, что это были лучи прожекторов прессы, направленные, как показалось Виттории, прямо на них. Люди на площади, радостно вопя и показывая на что-то пальцами, тоже смотрели в их сторону. Грохот в небе нарастал, а атмосфера на площади становилась все более радостной.
— Что за дьявол… — начал было Лэнгдон, но тут же умолк.
Небо над их головой взорвалось громовым раскатом, и из-за башни неожиданно вынырнул папский вертолет. Он летел в каких-то пятидесяти футах над их головами, держа курс на Ватикан. Когда сверкающая в лучах прожекторов машина находилась прямо над ними, замок Святого ангела задрожал. Прожектора неотрывно держали вертолет в своих щупальцах, а когда он пролетел, Лэнгдон и Виттория снова оказались в темноте.
Гигантская машина зависла над площадью Святого Петра, и Виттория с тревогой подумала, что у них не осталось времени на то, чтобы предупредить камерария.
Подняв клубы пыли, вертолет опустился на очищенный от людей участок площади у самого подножия ведущих к собору ступеней.
— А мы гадали, как он прибудет, — сказала Виттория, увидев, как к вертолету побежал какой-то человек. Она ни за что бы его не узнала, если бы на нем не было красного берета. — Прием по первому разряду. Это капитан Рошер.
— Кто-то должен их предупредить! — бросил Лэнгдон и, стукнув кулаком по балюстраде балкона, повернулся, чтобы уйти.
— Постой! — схватила его за рукав девушка.
Виттория увидела нечто такое, во что отказывалась поверить. Дрожащей рукой она показала на вертолет. Нет. Ошибки быть не могло. Даже на таком расстоянии. По наклонному трапу на площадь спускался еще один человек. Облик этого человека был настолько специфическим, что ошибиться было просто невозможно. Человек сидел в кресле. Оказавшись на ровном месте, он покатил его без видимых усилий и с удивительной скоростью.
Кайзер на своем электрическом троне. Максимилиан Колер.
Колер в сопровождении Рошера катился по специальному подиуму для инвалидов в направлении Апостольского дворца. Роскошь коридоров бельведера вызвала у директора ЦЕРНа отвращение. Золота, пошедшего на отделку потолка, вполне хватило бы на финансирование всех онкологических исследований в течение целого года.
— Неужели здесь нет лифта?
— Лифт имеется, но нет электричества, — ответил Рошер, показывая на освещающие темное здание свечи. — Составляющий элемент нашей стратегии поиска.
— И эта стратегия, как я полагаю, оказалась безрезультатной?
Рошер утвердительно кивнул.
У Колера начался приступ кашля. Директор подумал, что приступ, видимо, будет одним из последних, если не последним. И эта мысль доставила ему удовольствие.
Когда они, добравшись до верхнего этажа, направились к кабинету папы, им навстречу выступили четыре швейцарских гвардейца. Они были явно удивлены.
— Почему вы здесь, капитан? — спросил один из них. — Я думал, что этот человек располагает информацией, которая позволит…
— Он готов поделиться ею только с камерарием.
Швейцарцы были явно изумлены и даже не пытались этого скрыть.
— Скажите камерарию, — с напором произнес Рошер, — что его желает видеть директор ЦЕРНа Максимилиан Колер. Причем немедленно.
— Слушаюсь, синьор! — ответил один из гвардейцев и побежал к дверям кабинета.
Трое других остались на месте, преграждая путь посетителю. На Рошера они смотрели как-то странно. Можно было даже сказать, что в их взглядах сквозило подозрение.
— Придется подождать, капитан, пока мы не узнаем, желает ли камерарий видеть этого человека, — сказал один из швейцарцев.
Колер, однако, не хотел ждать. Он резко развернул свое транспортное средство и попытался объехать кордон.
Гвардейцы бросились наперерез.
— Fermati! Туда нельзя, синьор! Остановитесь!!!
Эти люди вызывали у Колера презрение. Оказывается, служащие даже элитарных подразделений безопасности испытывают жалость к калекам. Директор понимал, что будь он человеком здоровым, то уже находился бы в наручниках. Но калеки столь беспомощны. Во всяком случае, так считает весь мир.