Лэнгдон задумался. «Хранилище костей» было дешевым и довольно прагматичным способом решения непростой и деликатной задачи. Когда церковь хоронила своих наиболее выдающихся прихожан в красивых гробницах внутри храмов, не столь известные члены семей усопших желали быть похороненными рядом со своими знаменитыми родственниками. Это означало, что им следовало предоставить место под церковными сводами. Однако в церкви не было места для всего многочисленного семейства, и, чтобы выйти из положения, в земле рядом с гробницей достойных рыли глубокую яму, куда и сваливали останки родичей. Отверстие в земле, именовавшееся «дьявольской дырою», прикрывали крышкой, похожей на ту, которой в наше время закрывают канализационные или телефонные люки. Несмотря на все их удобство, «хранилища костей» очень скоро вышли из моды, поскольку вонь от разлагающихся тел частенько проникала в помещение собора. Дьявольская дыра, подумал Лэнгдон. В подобной связи ученый этого термина никогда не слышал, но он тем не менее показался ему весьма удачным.
«Найди гробницу Санти с дьявольской дырою», — снова и снова повторял он про себя. Вслух же осталось задать всего один вопрос.
— Проектировал ли Рафаэль гробницы или часовни с Ossuary annex? — спросил он.
Чичероне поскреб в затылке и после недолгого раздумья произнес:
— Вообще-то… вообще-то мне на память приходит только одна.
Только одна, подумал Лэнгдон. О лучшем ответе он не смел и мечтать.
— Где?! — чуть ли не выкрикнула Виттория.
Гид окинул их каким-то странным взглядом и произнес:
— Называется она капелла Киджи. Это гробницы Агостино Киджи [75] и его брата — богатых покровителей искусства и науки.
— Науки? — переспросил Лэнгдон, многозначительно взглянув на Витторию.
— Где? — снова спросила Виттория.
Чичероне проигнорировал вопрос и, вновь воспылав энтузиазмом, пустился в пространные объяснения.
— Надо сказать, что эта гробница весьма странным образом отличается от всех других, — сказал он. — Гробница эта… совсем… можно сказать, differente.
— Иная? — переспросил Лэнгдон. — Как прикажете это понимать?
— Будучи не в ладах со скульптурой, Рафаэль проектировал лишь внешний вид. Интерьером занимался другой художник. Имени его я не помню.
Лэнгдон превратился в слух, поскольку речь зашла об анонимном скульпторе иллюминатов.
— У того, кто работал над интерьером, был отвратительный вкус, — продолжал гид. — Dia mio! Atrocita! Кому хочется быть похороненным под пирамидами?
— Пирамидами? — Лэнгдон не мог поверить своим ушам. — Неужели в часовне находятся пирамиды?
— Ужасно, — сказал чичероне, — вижу, что вам это не нравится.
— Синьор, где расположена эта самая капелла Киджи? — дернула экскурсовода за рукав Виттория.
— Примерно в миле отсюда. В церкви Санта-Мария дель Пополо.
— Благодарю вас! — выдохнула Виттория. — А теперь…
— Постойте, — сказал итальянец. — Я кое-что забыл сказать. Ну и глупец же я!
— Только не говорите, что вы ошиблись! — взмолилась Виттория.
— Нет, я не ошибся. Просто забыл сказать — сразу не вспомнил, что капеллу Киджи раньше так не называли. Фамилия Киджи в названии появилась позже. Первоначально она именовалась капелла делла Терра.
— Часовня земли, — машинально перевела Виттория, направляясь к выходу.
Первый элемент и первая стихия природы, подумал Лэнгдон и двинулся вслед за девушкой.
Гюнтер Глик сменил у компьютера Чиниту Макри, и женщине ничего не оставалось делать, кроме как стоять, пригнувшись, за его спиной, с недоумением наблюдая за действиями коллеги.
— Я же говорил тебе, — немного постучав по клавиатуре, сказал Глик, — что «Британский сплетник» — не единственная газета, которая помещала материалы на эту тему.
Чтобы лучше видеть, Макри перегнулась через спинку переднего сиденья. Глик был прав. В базе данных их почтенной фирмы, известной во всем мире как Би-би-си, находились шесть статей, опубликованных журналистами компании за десять последних лет.
«Чтоб мне сдохнуть!» — подумала она, а вслух произнесла:
— И кто эти, с позволения сказать, журналисты, которые публикуют подобную чушь? Рвань какая-нибудь?
— Би-би-си не принимает на службу всякую рвань, — произнес Гюнтер.
— Но тебя-то они взяли.
— Не понимаю твоего скепсиса, — недовольно сказал Глик. — Существование братства «Иллюминати» подтверждено множеством документов.
— Так же, как существование ведьм, неопознанных летающих объектов и Лохнесского чудовища.
Глик пробежал глазами названия статей и спросил:
— Ты что-нибудь слышала о парне по имени Уинстон Черчилль?
— Звучит довольно знакомо.
— Так вот. Би-би-си давала биографический материал об этом человеке. Черчилль, между прочим, был глубоко верующим католиком. Тебе известно, что в 1920 году этот достойный член общества опубликовал заявление, в котором клеймил иллюминатов и предупреждал британцев о существовании всемирного заговора, направленного против моральных устоев общества?
— И где же это было опубликовано? — с сомнением в голосе спросила Макри. — Не иначе как в «Британском сплетнике»…
— А вот и нет! — торжествующе произнес Глик. — В «Лондон геральд». Номер от 8 февраля 1920 года.
— Не может быть!
— В таком случае смотри сама.
Макри всмотрелась в экран. «Лондон геральд» от 8 февраля 1920 года. «А я и представления не имела».
— Черчилль был параноиком, — заявила она.
— Он был не одинок, — сказал Глик, продолжая читать. — В 1921 году Вудро Вильсон трижды выступал по радио, предупреждая о постоянном усилении контроля иллюминатов над банковской системой Соединенных Штатов. Хочешь услышать прямую цитату из стенограммы передачи?
— По правде говоря, не очень.