Он усмехнулся:
— Знаете, ведь ей пятьдесят. Потрясающе! Выглядит как минимум лет на десять моложе. Как вы считаете, основательно ему пришлось над ней поработать?
— Порядком! А что? Разве это повод ее подозревать? Я-то думала, что уж у кого, у кого, а у нее нет причин быть недовольной.
Грант улыбнулся:
— Выяснилось, что она видела его вчера вечером.
— Да, знаю. Она мне сказала.
— Возникла ссора. Это она сказала вам?
— Э-э-э… да вроде бы нет. — Вместо того чтобы ходить с туза, я кинула двойку треф.
— Регистраторша задержалась, чтоб привести в порядок документы. Слышала ссору краем уха.
Ах, вот как, регистраторша! Вот куда они укатили, пока я прохлаждалась в приемной их полицейского участка. Спасибо, что вернулись, а то могли бы уже и дело закрыть.
— Из-за чего ругались?
— Из-за какой-то женщины, с которой он вроде встречается.
— Что вы говорите! — постаралась в меру изумиться я. — В самом деле?
— Распалились, дело дошло до крика. Обвиняли друг друга в том, что предприятие на грани краха. Миссис Марчант выбежала от мужа расстроенная, в слезах.
Я выдержала паузу, после чего спросила:
— Регистраторша уловила имя женщины?
— Нет, но когда Марчант обнаружил, что она еще не ушла, то это его явно смутило. Стал говорить, что жена нездорова, просил не придавать значения тому, что слышала.
Грант умолк. И тут я подумала, что Ролингс, должно быть, не слишком обрадуется, если узнает, что его напарник выдает мне их тайны. А может, Грант хочет самостоятельно решить эту задачку? Таким образом, набирает себе очки?
— Как вы думаете? — спросил Грант. — Марчант был любитель развлечений на стороне?
— Не знаю, — пожала я плечами. — По работе ему приходилось с утра до вечера щупать женщин.
Но мне он показался весьма уравновешенным мужчиной.
— М-да…
— А как Оливия Марчант объяснила?
— Никак. Сказала, ничего особенного, просто размолвка по деловым вопросам.
Ну вот! Отказ от содействия полиции! Еще одно свидетельство не в ее пользу. Надо бы мне с ней переговорить. Впрочем, это едва ли можно счесть неопровержимой уликой.
— Ладно, ну повздорили они. И на этом основании вы отказываетесь от поездки в Милан? — спросила я после очередной паузы.
Грант не ответил, и я поняла, что он выложил не все, но больше откровенничать не собирается. Взглянула на него. Он поймал мой взгляд.
— Ролингс сказал, что после гибели той девочки вы так и не открыли полиции всего, что знали.
— Да что вы говорите? — воскликнула я с видом оскорбленной невинности. — Что ж, признаюсь, мне крайне обидно это слышать. Ведь я без малейших колебаний уже готова передать в ваше пользование все досье, которыми располагаю.
— Вот-вот, — сказал он, — а то я уж было засомневался.
После подобных вызывающих намеков на мою безнравственность я, разумеется, и не подумала приглашать Гранта к себе наверх. При первом свидании леди имеет полное право не допускать интима. Даже полицейскому это ясно как день. Кроме того, я не была уверена, что хорошо припрятала свой запас наркотиков.
Досадно, что нельзя было скопировать все, но все-таки я успела пропустить наиболее важную информацию через факсовый копир и засунуть листы снова в папки, прежде чем он успел бы что-либо заподозрить. Анонимная записка оказалась такая мятая, что копия смахивала на эскиз Джокасты Инеc [24] для современных обоев, но все-таки разобрать написанное было можно. Складывая эти драгоценные досье в коробку, я неожиданно сотворила такую гнусность, какой сама от себя не ожидала. В последний момент выдернула одно дело из пачки. И ради спокойствия души спихнула за кухонный стол, чтобы все это выглядело как чудовищное недоразумение. Утаивание улик. Аморальный и противозаконный поступок. Даже полицейские прибегают к этому только в исключительных случаях.
— Это они?
— Все они в вашем распоряжении, — сказала я с улыбкой, склоняясь к окошку машины и посылая Гранту прощальный привет.
Он предложил подбросить меня обратно в центр, но я отказалась, потому что, по правде говоря, мне не хотелось, чтоб он узнал, куда я поеду. Он открыл коробку и бегло пролистал досье.
— Надеюсь, вам понравятся фото, — сказала я, едва перед Грантом открылось изображение мощного зада. Он тихонько прыснул. — Между прочим, и мужчины этим не гнушаются. Чтобы стать еще привлекательней для слабого пола.
Грант поднял на меня взгляд. Он явно не понимал, как расценивать мои слова. Ведь говорила же! Я — полный профан в смысле всяких заигрываний. Я и не заигрываю.
— Жаль, что Марчанта больше нет, — весело сказала я. — Классно убирал брюшные складки. Может, инспектор розыска Ролингс спросит у миссис Марчант, не присоветует ли она кого-нибудь еще. Возможно, она выхлопочет для него скидку.
Грант покачал головой:
— Знаете, не хотел говорить вам гадости, но неужели вам не надоело? Может, хватит из себя постоянно что-то корчить? Столько сил впустую, и людям не даете нормально с вами общаться.
— Да что вы? — воскликнула я, правда, без особого куража. — А я-то думала, что смешно.
— Может, и забавляете, да только это все равно неумно, потому что рано или поздно вы к нам обратитесь, и уж тогда мы вас позабавим.
Я рассмеялась. Конечно, он прав. Только мое ослиное упрямство не позволяло мне с ним согласиться.
— Простите, старые привычки живучи, — сказала я. — Я подумаю над вашими словами.
Он кивнул, но ни он, ни я полного доверия друг к другу пока не испытывали.
— Что ж, я, пожалуй, поеду,
— Снова на место преступления? Разумеется, он не ответил. Я выдернула руку из окошка, как раз когда оно поплыло кверху. Уже почти поднялось, и вдруг он надо мной сжалился.
— Послушайте, — бросил он через двухдюймовую щелку, — если мы что-нибудь обнаружим, я дам вам знать, идет?
Взгляд был такой честный, что я почти поверила.
Он уехал, я поднялась по лестнице. И мне снова сделалось кисло. В отсутствие Гранта в мозгу образовалось пространство, достаточное для того, чтобы туда вползли мысли о супружеской измене, не потеснив мыслей об убийстве. Трудно сказать, что давило меня сильней. Подходя к двери, я услышала голос, записывавшийся на автоответчик: