А в другом конце хабисферы в это же самое время Рейчел Секстон наконец вышла из будки правительственной связи. На минуту она остановилась, с трудом понимая, где она и что происходит вокруг. Хабисфера сейчас казалась огромной пещерой, освещенной лишь в одном отсеке — у северной стены, там, где находился сектор прессы. Сбитая с толку темнотой, Рейчел инстинктивно направилась к свету.
Она осталась довольна результатами своей беседы с сотрудниками Белого дома. Придя в себя после ловкого трюка президента, Рейчел смогла складно, логично и доступно рассказать все, что знала о метеорите. А рассказывая, видела, как меняется выражение лиц аудитории: поначалу, казалось, люди не верили ни единому слову, проявляя упрямый скептицизм. Но постепенно скептицизм сменился полным надежды интересом, а за ним пришел почти священный трепет.
— Жизнь вне Земли? — воскликнул один из слушателей. — Вы понимаете, что это означает?
— Да, — тут же ответили ему, — это означает, что мы победим на выборах.
Рейчел шла к свету, в сектор прессы, размышляя о предстоящей пресс-конференции. Она не могла не задавать себе вопрос, выдержит ли отец подобную атаку и заслуживает ли он этого. Удар наверняка оглушит сенатора и одновременно повергнет в прах всю его избирательную кампанию.
Ответ, конечно, мог быть только один: да, заслуживает.
Если Рейчел Секстон и сочувствовала сейчас отцу, ей достаточно было вспомнить мать, чтобы моментально излечиться от этого. Кэтрин Секстон. Сколько боли, унижения и стыда доставил ей муж, сенатор Седжвик Секстон! Каждую ночь, возвращаясь домой очень поздно, он выглядел таким довольным, от него так пахло духами... он словно забыл о своей былой религиозности, о заповедях. Обманывая, выкручиваясь, он не сомневался, что жена никогда от него не уйдет.
И его дочь твердо решила: этот человек в полной мере заслужил то, что его ожидает.
В секторе прессы люди веселились от души. Каждый держал в руке банку с пивом. Рейчел пробиралась сквозь толпу, ощущая себя странно чужой — словно она неожиданно попала на вечеринку незнакомой студенческой группы. Невольно она спросила себя, куда мог деться Майкл Толланд.
Рядом материализовался Корки Мэрлинсон.
— Ищете Майка?
Рейчел от неожиданности вздрогнула.
— Да нет... Вернее... в некотором роде.
Корки покачал головой:
— Я так и знал. Майкл только что ушел. Думаю, отправился немного вздремнуть. — Он прищурился, глядя в темноту. — Хотя, вполне возможно, вы сможете его догнать. — Корки улыбнулся, на мгновение став еще больше похожим на бульдога, и показал в сторону полыньи: — Майкл словно впадает в транс каждый раз, когда видит воду.
Рейчел посмотрела туда, где в темноте светились оранжевые фосфоресцирующие пилоны: на самом краю бассейна одиноко стоял Майкл Толланд и смотрел в воду.
— Что он делает? — забеспокоилась Рейчел. — Там небезопасно.
Мэрлинсон усмехнулся:
— Наверное, тоскует по родной стихии. Пойдемте, столкнем его.
Вдвоем они пересекли погруженную во мрак хабисферу и подошли к полынье. Корки подал голос:
— Эй, водяной! Забыл плавки?
Толланд обернулся. Даже во мраке невозможно было не заметить странно печальное, замкнутое выражение его лица. Да и выглядел он необычно, так, словно стоял в лучах таинственного, идущего откуда-то снизу света.
— Все в порядке, Майк? — осторожно поинтересовалась Рейчел.
— Не совсем. Толланд показал на воду.
Корки Мэрлинсон зашел за пилоны и встал рядом с Майклом у самого края полыньи. Посмотрев на воду, он моментально притих, став серьезнее. Через минуту к мужчинам присоединилась и Рейчел. Теперь на самом краю, в опасной близости к воде, стояли уже трое. Все они словно завороженные смотрели на искры зеленовато-голубого света, пульсирующие на поверхности ледяной воды. Создавалось впечатление, что в бассейне плавают частицы неоновой пыли. Они таинственно, необыкновенно мерцали. Эффект создавался поистине волшебный.
Толланд поднял с ледяного пола отколовшийся кусочек и бросил его в воду. Там, куда он упал, вода тут же засветилась ярче, словно вспыхнув зелеными лучами.
— Майк, — проговорил Корки неуверенным, настороженным голосом. Ему явно было не по себе. — Пожалуйста, скажи, что ты понимаешь, в чем дело.
Толланд нахмурился:
— Я очень хорошо понимаю, в чем дело. Вопрос только в том, при чем здесь это.
— Мы имеем дело с флагеллатами, — произнес Толланд, не отрывая взгляда от светящейся воды.
— Что-что? — нахмурился Мэрлинсон. Рейчел видела, что обоим не до шуток.
— Не понимаю, как такое могло произойти, — продолжал Толланд, — но почему-то эта вода содержит биолюминесцентные динофлагеллаты.
— Биолюминесцентное что? — переспросила Рейчел. — Говорите по-английски!
— Одноклеточные организмы, жгутиковые, способные окислять люминесцентный катализатор, называемый люциферином.
— И что это значит по-английски?
Толланд вздохнул и повернулся к другу:
— Корки, послушай, существует ли возможность, что метеорит, который мы вытащили из полыньи, содержал в себе живые организмы?
Мэрлинсон не смог удержаться от смеха: — Майк, веди себя солидно!
— Я и так солиден и серьезен.
— Майк, такой возможности нет и быть не может. Поверь мне, если бы люди из НАСА хоть на мгновение усомнились в том, что в камне нет живых организмов, они ни за что на свете не вытащили бы его на воздух.
Толланд, однако, казался лишь частично удовлетворенным этим ответом.
— Конечно, без микроскопа я не смогу сказать наверняка, — заговорил он, — но мне представляется, что это биолюминесцентный планктон, принадлежащий к классу пирофитов. Название это означает «огненное растение». В Северном Ледовитом океане таких существ немало.
Мэрлинсон пожал плечами:
— Почему же ты спрашиваешь, не из космоса ли они прилетели?
— Да потому, что метеорит лежал в ледниковой массе — то есть в замерзшей пресной воде, которая образуется из снега.
Вода в этой полынье имеет свойства растаявшего ледника. А в замерзшем состоянии она пребывала в течение трех веков. Так каким образом в ней могли появиться океанские живые существа?
За этими словами Толланда последовало долгое напряженное молчание.