Фрэнку такая характеристика Мег показалась отнюдь не лестной. «Странно, — подумал он, — а сама миссис Харрис понимает, в каком невыгодном свете она сейчас выставляет свою дочь?»
— Расскажите мне о Мег, — попросил он. — Каким она была человеком?
Ее грустное лицо немного осветилось:
— Это была очень красивая женщина. Добрая, внимательная, любящая. «Не волнуйся за меня, мамочка, — частенько говорила она мне. — Я всегда буду рядом с тобой». — Слезы снова потекли из ее глаз. — Она была такая умница! И упорная, если что задумает — обязательно выполнит. Все вокруг просто обожали ее и восхищались моей девочкой.
Фрэнк повернулся к священнику:
— Вы такого же мнения, сэр?
Чарльз бросил взгляд в сторону жены, но увидел только ее спину:
— У нее были свои недостатки, детектив. А у кого их нет? Возможно, она была чересчур эгоистична, возможно, не щадила чувства других людей, но я согласен с тем, что ее все любили. — Он сложил руки на коленях. — Наш сын Саймон мог бы подробно рассказать о ней. Ему приходилось служить во многих лондонских приходах, и он виделся с ней гораздо чаще чем мы. Кэролайн правильно сказала: когда Мег поступила в университет, мы практически потеряли ее. Два или три раза в год она приезжала к нам на выходные, а больше мы и не встречались.
— Сын до сих пор служит в Лондоне?
— Нет, сейчас у него свой собственный приход. Он живет в деревне Фрэмптон, это в десяти милях на северо-восток от Саутгемптона. — Он посмотрел на часы. — Но сейчас он должен быть у нас в доме, в Литтлтон-Мэри. Наверное, он смог бы помочь вам. И нам бы тоже было полегче.
— Это тебе стало бы полегче, — сердито буркнула Кэролайн, резко повернувшись к мужу. — Ты ведь думаешь, что он встанет на твою сторону.
Чарльз осуждающе покачал головой:
— О чем ты говоришь, дорогая? Здесь нет никаких сторон. Я полагаю, что сейчас, как никогда, нам нужно поддерживать друг друга.
Ее щеки внезапно запылали:
— Слишком много секретов стало образовываться вокруг меня, я больше этого не вынесу. — Она вытянула руку и чуть ли не вцепилась в рукав старшего детектива: — Я знала, что мы ее потеряем. Я молила Господа, чтобы она просто была увлечена Лео и забыла позвонить нам, но в глубине души я чувствовала, что стряслось что-то непоправимое. Меня мучил одни вопрос: почему Джинкс хотела покончить с собой? — У нее закатились глаза, и Фрэнк в надежде посмотрел на сотрудницу полиции, которая должна была прийти на помощь. Однако Кэролайн быстро пришла в себя и продолжала уже более спокойно: — После того, как погиб Рассел, она тоже наделала глупостей, но в тот раз она пыталась просто заморить себя голодом. Если бы не ее отец, она бы так и умерла от истощения. Это дело рук Джинкс. Она не смогла стерпеть того, что у нее отнимают мужчин.
— Ты несешь какую-то чушь! — строго отчеканил Чарльз.
— Ты так считаешь? — огрызнулась миссис Харрис. — Ну, что ж, по крайней мере, я не лицемерю. Ты знаешь всю правду не хуже меня. Мы сейчас говорим о ревности по отношению к Мег, Чарльз. Тебе должно быть тоже кое-что об этом известно.
Он закрыл лицо руками и несколько секунд просто глубоко дышал, чтобы успокоиться.
— Я больше не могу продолжать этот разговор, — наконец, заявил он, к удивлению Чивера. — Извините. Может быть, вам действительно стоит побеседовать с Саймоном? Я уверен, что он наилучшим образом сумеет ответить вам на все вопросы, касающиеся этого неприятного происшествия.
Фрейзер, сидевший в углу и ведший протокол, при этих словах поднял голову и изумленно посмотрел в глаза своему начальнику. «Неприятное происшествие» — вот какими словами описал священник жестокое убийство двоих людей. Правда, в ту минуту ни Шон, ни даже Гэрет и не задумывались над тем, насколько преподобный Чарльз Харрис ненавидел свою собственную дочь.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
1 час дня.
— Вы очень заняты, доктор Протероу?
Алан оторвал взгляд от бумаг на столе и увидел, что в дверях, опираясь о косяк, стоит Джинкс. В глазах ее проглядывала нерешительность.
— Ну, здесь вы можете называть меня просто Алан, если хотите, — улыбнулся он.
Но мысль о сближении показалась ей пугающей:
— Я лучше буду обращаться к вам, как прежде, «доктор Протероу». Если вы не возражаете, конечно.
— Ничуть, — безразлично произнес он. — Заходите.
Но она не сдвинулась с места:
— У меня не очень срочное дело. Я могу зайти к вам позже.
Он жестом пригласил ее занять свободное кресло:
— Заходите, — еще раз позвал доктор. — Мне как раз требовалась передышка от бумажной работы. — Он встал и, подойдя к Джинкс, провел ее в комнату, плотно закрыв при этом дверь кабинета. — Что же случилось?
Увидев, что путь к отступлению отрезан, Джинкс смирилась со своей участью. Она прошла через весь кабинет, но не стала устраиваться в кресле, а остановилась у окна и посмотрела в сад.
— Мой отец звонил. Он сказал, что хочет забрать меня отсюда. Это несколько удивительно. А вам его звонок ни о чем не говорит?
— Нет. — Доктор сел в кресло и немного развернулся, обозревая спину женщины.
— Вы сами не связывались с ним после того, как ко мне приходила полиция?
— Нет.
Она сначала повернулась и внимательно изучила его лицо, и только потом, кивнув, с облегчением произнесла:
— Тогда я не понимаю, почему он хочет забрать меня отсюда?
— Возможно, это каким-то образом связано с факсом, который я послал ему вчера. — Он вынул из ящика два листка: факс, о котором упомянул, и ответ, полученный им утром. — Прочитайте, — предложил он. — Мое на удивление спокойное письмо написано в стандартном стиле. Я таких отослал уже, наверное, сотни, и не понимаю, чем оно могло ему не понравиться.
Джинкс уселась на краешек кресла и внимательно прочитала оба сообщения, прежде чем вернуть их врачу.
— А каковы были инструкции, полученные вами? — поинтересовалась она, грызя ноготь на большом пальце.
— Тут же все сказано. Чтобы вы выздоравливали без вмешательства врачей. Он не хотел никаких психиатров.
Почему? Почему в этот раз ему надо было опасаться присутствия психиатра? Что такого Джинкс могла рассказать врачу, что так встревожило Адама? Что именно она могла рассказать?
— Значит, так на него подействовало ваше приглашение побеседовать о смерти Рассела, — медленно произнесла Джинкс. — Ничто на свете не заставит его согласиться на это, тем более в моем присутствии.
— Чего же он боится?
— Ничего.
«Почему она постоянно лжет? — недоумевал Алан. — И почему так упорно защищает отца, хотя сама почти уверена в том, что это он убил ее мужа?»