– Нет, нет и еще раз нет! Я не убивал! До того как с ней произошло несчастье, меня ударили по голове, и я валялся в беспамятстве. И каждый раз, когда совершалось преступление, я находился дома, в своей постели, вместе с женой. Сколько я должен повторять одно и то же? На острове орудует ненормальный, вот и все.
– Вы имеете в виду Пьеррика?
Нервы Керсена-младшего были на пределе, казалось, он вот-вот заплачет. Потом он взял себя в руки, и его агрессивность удвоилась.
– С вашими методами выкручивания рук поневоле признаешь что угодно! Жалкий дебил Пьеррик и элементарных-то вещей не может сообразить, только идиот может приписать ему действия этого маньяка. Что касается Гвен, я действительно ей угрожал, это правда! Я ее всегда терпеть не мог, а тут еще узнал, что она – моя сводная сестра, а ее сын обрюхатил мою дочь! Есть от чего свихнуться, что ж тут удивительного, что я слегка ей наподдал?
– Итак, вы «свихнулись», назначили Гвен свидание на пляже и там ее убили…
– Нет, нет и еще раз нет! На свидание она не пришла, я же вам ясно сказал.
– Признайтесь, ведь подозрительно, что ее тело обнаружено в месте, где у вас было назначено свидание?
– Невероятно! Вот тварь! Даже мертвая, она умудрилась мне насолить! А о моей безопасности вы подумали? На меня напали, оглушили ударом по голове, а вы на это плюете!
– У вас не осталось никаких следов, раны – нет, как вы это объясните?
Керсен-младший вдруг понял, что влип, и потерял остатки самообладания. Он завопил:
– Да не знаю я! Ничего я не понимаю в этой чертовщине! И потом, это ваше дело – разобраться! Вы ведь полицейские, вот и делайте свою работу! Или ждете, чтобы в Ландах всех поубивали и остался только один преступник, которого наконец-то вам удастся вычислить?!
Крики супруга встревожили Армель, несколько часов ожидавшую его на стуле в приемной. Несмотря на кажущееся спокойствие, сноха Артюса нервно покусывала губы и счищала лак с ногтей, выдавая свое состояние. Она достала мобильный телефон и набрала номер подруги – Карлин Дантек, жены прокурора.
Это возымело действие. Не прошло и несколько минут, как Ферсену позвонили и он скрепя сердце был вынужден отпустить Керсена-младшего.
– Ваши связи не всегда будут вас выручать, и если вы последний из береговых разбойников, то очень скоро кровь Керсенов может пролиться на следующем менгире, – недобро напутствовал его Люка.
Армель завладела мужем и, еще раз подтвердив полицейским его алиби, увела хотя и энергично, но не без большой сложности своего дылду супруга, после многочасового допроса напоминавшего мокрую курицу.
– Без вмешательства прокурора мы бы выбили из него признание, он уже был близок…
Но Мари не слушала Ферсена. Тоже без сил, она смотрела вслед удалявшейся парочке. Перед тем как исчезнуть в семейном лимузине, он взглянул в окно, откуда Мари за ним наблюдала. Это был взгляд затравленного зверя, полыхавший ненавистью.
Она вновь подумала, насколько сильно переменились все, кого она знала в Ландах, точно она была злой феей, способной открывать тайные темные стороны каждого.
Когда рука Ферсена погрузилась в ее волосы, Мари вздрогнула. Отстранившись, она с усилием улыбнулась ему, взяла куртку и направилась к двери.
– До завтра…
Люка кивнул, с трудом подавив разочарование, но он уважал желание Мари побыть одной, понимал, что она очень устала и морально, и физически. Для него речь шла лишь о трудном расследовании, а у нее вся жизнь разбивалась вдребезги.
Оказавшись в четырех стенах своего номера, он еще пронзительнее ощутил ее отсутствие, и ледяной душ ему не помог. Обнаженный, с обернутым вокруг талии полотенцем, он принялся нервно выворачивать карманы в надежде найти хотя бы единственную сигарету или даже окурок.
В дверь постучали. Не успел он ответить, как в комнату вошла Мари, босиком, одетая лишь в белую длинную тенниску.
– Мне так тебя не хватает…
Он не помнил, как они оказались в объятиях друг друга. Чувство, которое они испытали, было настолько сильным, что мыслей в голове не осталось и тела решили все. Подчиняясь их воле, они переплелись и дали унести себя на волнах наслаждения, не чувствуя ничего, кроме трепета, любимых запахов и счастья взаимного обладания. С вершины пережитого экстаза они вместе соскользнули в сон.
Мари, что с ней случалось редко, полностью потеряла контроль над своими действиями, дала волю своим желаниям, чувствуя себя одновременно могущественной и покоренной, преображенной и успокоенной, словно она была новичком в любви.
Ее «бессознательное» настолько полно высвободилось, что когда возник ее страшный кошмар, он развернулся с еще большим размахом, чем прежде. Чудовищная свистопляска, где перемешалось все: кровь, пена, тени, световые пятна, ной, хрипы, – вновь завладела ею со все возрастающей интенсивностью до своей высшей точки – видения в образе огромного глаза, неподвижного и сверкающего, который взорвался в ее голове.
Она закричала.
Люка с трудом растолкал ее, чтобы она поскорее очнулась.
– Снова кошмарный сон? Ну-ка расскажи мне о нем!
Неспособная отвечать, Мари встала и прошла в ванную, чтобы плеснуть на лицо воды и постепенно обрести ясность в мыслях. Хорошо знакомым ему жестом она собрала волосы и завязала их в узел.
– Трудно… все так запутано, но… каждый раз, перед самым пробуждением, у меня возникает чувство, что я вот-вот все пойму, что я уже знаю… как это лучше сказать?… знаю физически. Будто тело мое уже переживало подобное.
На ее лице появилось выражение: дескать, речь идет об иррациональном. Но Люка не отставал:
– Когда это все началось?
– Я была еще совсем маленькой. Мать отвела меня к врачу, и тот поставил диагноз: ночные кошмары – распространенное явление у детей. К восьми-девяти годам все прошло, а потом вдруг возобновилось, с еще большей силой, начиная с ночи, когда был убит Жильдас.
Люка смотрел на нее с таким вниманием и сосредоточенностью, что это резко контрастировало с двумя непокорными прядями волос, торчавшими у него на голове, как перья индейцев, и отметиной простыни на щеке. Ее охватило чувство нежности к нему, и, ощутив внезапное облегчение, она прыгнула на кровать и взлохматила ему волосы.
– В прежней жизни, должно быть, я служила юнгой на «Мэри Морган» и была зарезана береговыми разбойниками.
Но Люка оставался серьезным, симптомы были слишком очевидны, чтобы относиться к ним с пренебрежением: ей обязательно нужно обратиться к психоаналитику, который поможет объяснить эти навязчивые видения. Хороший результат мог дать и гипноз, выводя на поверхность травмирующее психику событие, перешедшее в область «бессознательного». Мари засомневалась:
– Я совсем не поддаюсь таким штучкам.
– В этом случае перед сеансом гипноза назначают легкое успокаивающее средство.