— На конкурента?

— Да, на британцев, немцев, националистов, американцев, кто там еще есть, черт его знает!

— Если позволите мне замечание, — вмешался профессор Д’Ормессон, — в ваших доказательствах нет логики. Предположим, что Эдуард Курсье действительно работал на кого-то другого по причинам, которые нам неизвестны. И предположим, что по трагическому стечению обстоятельств с ним произошел несчастный случай. Было бы просто глупо доставать труп Курсье тем, на кого он работал. Это привлекло бы внимание к его двойной игре.

С этим спорить было трудно. Но должна же существовать причина! Почему кто-то тайно вытащил труп Курсье? Ситуация становилась гротескной. «Deuxieme Bureau» мобилизовала лучших агентов и высококвалифицированные команды специалистов, чтобы рассекретить тайную деятельность иностранных спецслужб. И тут выяснилось, что они сами находятся под наблюдением.

Профессор Миллекан заявил, что отказывается работать в таких условиях, потому что, по его мнению, Курсье, возможно, знал нечто, что могло навести на след Имхотепа, и тем самым перешел кому-то дорогу. И этот кто-то ни перед чем не остановится. В такой ситуации нужно спросить себя, обрушилась ли гробница Нефера сама по себе? Не был ли подстроен этот обвал к определенному времени?

Вероятно, ответ на все вопросы таился в плане, который нашли рядом с телом Курсье. Миллекан и Д’Ормессон были твердо уверены в этом. Закс-Вилат был слишком поражен, чтобы высказать свое мнение. Туссен сомневался.

На следующий день из Александрии в направлении Саутгемптона отчаливал английский военный корабль «Александра». На его борту находился запаянный цинковый ящик. Свидетельство о смерти выписано на имя Чарльза Уайтлока из Глазго. Расходы на транспортировку взяло на себя британское министерство иностранных дел, отдел «Интеллидженс сервис».

Глава 11
Берлин — Лондон — Берлин

Мужчины являются попечителями женщин, потому что Аллах дал одним из них преимущество перед другими и потому что они расходуют из своего имущества. Праведные женщины покорны и хранят то, что положено хранить, в отсутствие мужей, благодаря заботе Аллаха. А тех женщин, непокорности которых вы опасаетесь, увещевайте, избегайте на супружеском ложе и побивайте.

Коран, 4 сура, 35 аят

Встреча с сумасбродным бароном ознаменовала крутой поворот в их жизни. Омар, Халима и Нагиб были обречены на жизнь, полную лишений, но в мгновение ока стали принадлежать к высшему свету Берлина. Одно лишь упоминание о том, что они — друзья барона Ностиц-Валльница, открывало перед ними все двери. Барон предоставил в их распоряжение просторную, элегантно обставленную квартиру в доходном доме между рейхсбанком и драматическим театром. В этом районе не шатались безработные и не было бесконечных очередей за бесплатным супом. Дважды в день Нагиб давал своим друзьям уроки немецкого, остальное время они проводили в личном архиве барона.

Проработка и изучение всего материала заняли три недели. Перед ними открылась невообразимая картина. Эта информация повергла их почти в эйфорию. Нагиб и Омар добровольно проводили в архиве ночи напролет, делая записи, развивая теории и отказываясь от них. При этом они нашли подтверждение своим подозрениям: у леди Доусон в руках были все нити британской тайной службы, их команда оказалась ближе всех к раскрытию тайны Имхотепа, хотя иногда ее обгоняла группа Мустафы-ага Аята.

Египетские националисты (главную роль там играл Али ибн аль-Хусейн), казалось, окончательно рассорились и преследовали в этом деле лишь личную выгоду. Что до «Deuxieme Bureau», то действия французов были вполне понятны: они часто меняли место и объект исследований. Даже при поверхностном наблюдении за ними было очевидно, что их можно обвинить в наивности и некомпетентности, если бы не хитрый Туссен, которого подозревали в двойной игре и приписывали всяческие обходные маневры.

При этом тайная служба Германии наблюдала за всеми остальными так скрытно, что никто и не подозревал, что немцы прекрасно осведомлены об операции «Имхотеп». Только по одному этому факту можно было судить о масштабах проделанной ими работы. От глаз Фрайенфельса не могло укрыться, что барон фон Ностиц обзавелся собственной компетентной командой. Раньше шеф секретной службы Германии считал, что для фон Ностица все это лишь развлечение. Теперь же команда, используя всю информацию, которую Фрайенфельс передал другу, могла соперничать с самой секретной службой. Шеф тайной полиции даже опасался, что у него отберут хлеб.

Так дело дошло до беседы в баре гостиницы «Адлон», в ходе которой Ностиц и Фрайенфельс обменялись довольно резкими словами в адрес друг друга. Фон Ностиц напомнил Фрайенфельсу о сорока годах дружбы, а тот обозвал его бессовестным эгоистом. Фрайенфельс понимал, что дело принимало слишком серьезный оборот, чтобы давать шанс такому фантазеру, как барон. Хотя это и причинило бы фон Ностицу душевную боль.

Возмущенный барон позвал Омара и Нагиба к себе, объяснил им сложившуюся ситуацию и спросил, смогут ли они продолжить работу на него в дальнейшем. Барон готов был предоставить им всевозможную поддержку.

До этого момента ни англичане, ни французы, ни немцы, обладая большими человеческими ресурсами, не смогли достичь ощутимых результатов. Омар обратил на это внимание барона.

Казалось бессмысленным брать лопату и перерывать тонны песка в пустыне в поисках гробницы Имхотепа, если неизвестно место, где похоронен подобный богам.

Фон Ностиц будто наэлектризовался.

— Вы не верите, что он в Саккаре?

— Что значит «не верите», мы просто не знаем! — бросил Нагиб в ответ. — Ни в одном тексте, посвященном пирамиде, не сказано, что создатель пирамиды похоронен в том же месте, что и царь. Конечно, есть шанс, что Имхотеп все-таки в Саккаре, но Саккара — это город мертвых рядом с Мемфисом, а Мемфис — столица Старого Царства, но наверняка сказать нельзя.

— Звучит так, словно вы хотите пойти по другому следу!

— По крайней мере, по следу следа! — произнес Омар. — Я имею в виду, что мы должны продолжить в том месте, где искал тот, кто был ближе всего к тайне.

— О ком вы говорите, Омар?

— Я говорю о профессоре Хартфилде. Профессор обладал научным багажом и, кроме того, возможно, основным фрагментом плиты, который был ключом к дальнейшим поискам.

— Но Хартфилд мертв. Некие агенты убили его. Это же очевидно.

— Ничего не очевидно, — возразил Омар. — Ничего не очевидно, пока не найден труп Хартфилда!

Барон в запальчивости замахал руками.

— Вы же не думаете серьезно, что миссис Хартфилд убили, а профессора выкрали. И теперь он должен где-то тайно продолжать работу?

— Этого исключать нельзя… — задумчиво ответил Омар.

— А на чем основываются ваши предположения?