– О муже? – переспросил тот и потом произнес ту же фразу без знака вопроса: – О муже… Потому мне и жаль вас.
– Где он? – Анна смотрела на мужчину не мигая, в упор. – Что с ним?
– Буду откровенен. Где он, не знаю. Что с ним? Думаю, с ним плохо.
Глаза Анны сухие, немигающие.
– С вами трудно разговаривать.
– С вами тоже непросто. Ваш муж оказался двойным агентом. Он работал и на нас, и на другую сторону. То есть на криминал. Поэтому есть основания полагать, что дела у него совсем плохи. Если не окончательны.
– Не поняла.
– Он оказался между двух жерновов. А в таком случае от человека остается всего лишь пыль.
Анна некоторое время взвешивала услышанное, затем глаза ее медленно и тяжело стали наполняться слезами.
– То есть…
– Именно то, что вы и подумали.
Она поднялась, сделала несколько шагов к двери. Остановилась.
– Это окончательно?
– Не знаю. Если будет какая-либо информация, вас известят.
Губы Анны задрожали.
– У меня дочь… И я одна.
Илья подошел к ней, легонько прикоснулся к руке.
– Мы всё знаем. И постараемся не оставить вас без внимания. Все-таки для нас он тоже сделал кое-что полезное.
– Я не верю, что все это правда.
– Мы тоже не верили. До поры до времени.
Анна открыла дверь и едва слышно попросила:
– Прошу вас… если что-нибудь узнаете.
– Непременно, – улыбнулся Илья, провожая ее. – Непременно сообщим. Обещаю лично.
Продовольственная палатка была выбрана на самой окраине поселка. Поселок сонный, малолюдный, с одинаковыми шиферными крышами. Юра, потирая в предвкушении ладони, внимательно осмотрелся, прислушался, после чего кивнул Сергею:
– Вперед…
Тот мощным рывком сорвал деревянный щит с лицевой стороны палатки, и тут же внутри начал слабо звенеть сигнал тревоги. Это почему-то рассмешило Юру.
– Такой «соловей» много шухеру не наделает. – Ногой, с разбега помог молчаливому и сосредоточенному Кузьмичеву разбить витринное стекло.
Вдвоем по-быстрому они выгребли самые подходящие продукты – хлеб, колбасу, консервы, свалили все это в полиэтиленовые сумки и бросились прочь.
Позади заныла милицейская сирена, что подстегнуло парней, они взяли направление к ближайшему лесу и вскоре исчезли за плотной зеленой завесой.
Завтракали они в каком-то заброшенном, полуразрушенном домике лесничего. Кругом плотная стена леса, солнце косыми лучами пробивалось сквозь листья, в которых звенели невидимые птицы и изредка перелетали с ветки на ветку пушистые белки.
Ели парни не спеша и с удовольствием.
– Ксивы, конечно, у тебя никакой? – с набитым ртом спросил Юра.
– Можно подумать, у тебя есть.
– У меня? – попутчик хитро и насмешливо посмотрел на вновь приобретенного приятеля. – У меня как раз все в порядке. – Отжал подошву ботинка, достал оттуда мятый паспорт, показал Сергею. – Паспортина что надо.
– Откуда?
Юра довольно рассмеялся:
– Секрет фирмы… – и тут же спрятал документ в карман. – А если на будущее, то все элементарно. Один паспорт сдаешь, второй прячешь. Лучше в такое место, чтоб менту и в голову не пришло искать.
Сделал себе крутой бутерброд, надкусил смачно, большим куском, изучающе взглянул на попутчика.
– А ты вообще кто?
– Не видишь? – огрызнулся тот. – Человек.
– Вот бы не подумал, – хохотнул Юра. – Сразу так и не скажешь… А кто ты, человек? Как попал в отстойник?
– Тебе сразу рассказать? Или постепенно.
– Лучше сразу. Лыжи ведь все равно направлены в одну сторону.
– Мента чуть не замочил.
– Крутого?
– Круче не бывает.
– И чего ж не замочил?
– Осечка. Волына оказалась непроверенной.
Юра поразмышлял, щелкнул языком.
– А может, и хорошо, что осечка. Менты не прощают, когда ихнего заваливают. Или в отстойнике прибьют, или на киче прикончат. Но то, что искать будут, однозначно.
– Выводы?
– Их пока нет, но со временем появятся. Убежден… – Юра вдруг вспомнил что-то. – Кстати, а кликуха твоя как?
– Фамилия – Кузьмичев.
– Класс! Делаем кликуху что надо! Кузьма. Покажем Кузьмину мать! Или Кузькину мать… С такой кликухой не пропадешь… – Парень вопросительно потер большим и указательным пальцем. – А как у нас с лавэ?
– С чем?
– Ну, с бабками!
– Откуда? В ментуре все вычистили.
– В том-то и дело… Ладно, возьмем на абордаж какого-нибудь лоха. Ты у нас еще бакланчик, будешь торчать на шухере, а я бомбану.
Электричка неслась в темноту ночи. Вагоны были практически пустыми, лишь в некоторых дремали поздние пассажиры да в продуваемых тамбурах курили неразговорчивые мужики.
Юра и Сергей переходили из вагона в вагон, внимательно присматривались к пассажирам, приценивались и следовали дальше.
Наконец они нашли жертву. Человек был одет в хорошую одежду, на коленях держал прижатый к груди дипломат. Он крепко спал и, по всей видимости, был не совсем трезвый. В вагоне находился еще один мужчина – сидел он в другом конце вагона, тоже дремал.
Сергей по знаку Юры остановился посередине вагона, готовый к тому, чтобы задержать любого, кто решит вмешаться в происходящее. Сам Юра быстро подошел с спящему, локтем сильно придавил его шею к спинке сиденья, отчего тот захрипел и задергался.
Парень быстро вырвал из рук мужчины дипломат, мужчина медленно сполз под сиденье, и грабители быстро покинули вагон.
Из другого конца вагона вслед им испуганно смотрел проснувшийся гражданин.
Электричка затормозила возле слабо освещенного перрона, Юра и Сергей выскочили из вагона, и в этот момент случилось непредвиденное. Из следующего вагона выпрыгнул тот самый – дремавший – гражданин и принялся вопить во все горло:
– Грабители! Вот они – грабители! Ограбили человека! Держите их!
Станция довольно многолюдная – на перроне не менее десятка людей. Юра и Сергей от неожиданности сорвались с места и бросились в сторону станционного тупика.
Мужчина у вагона продолжал кричать:
– Держите! Убегают!
За спиной раздалась милицейская трель.
Грабители свалились с перрона на железнодорожные пути, побежали, спотыкаясь и падая, по рельсам, и вдруг наперерез им бросился некий человек в гражданской одежде.