Атлет сразу же согласился.
— Ну давай тут перетрем. Сколько ему светит? А главное — можно нашего братана конкретно со шконок выдернуть?
Облокотившись о багажник своей машины, Адвокат лаконично изложил свою точку зрения по поводу предстоящей защиты.
— Вообще-то трудно, но попробовать можно. Надо добиться психиатрического освидетельствования. Завтра утром у меня в прокуратуре встреча, я уже обо всем договорился. Пока ничего не обещаю. Но, как говорится, попытка не пытка, — закончил он.
— Да ты уж сделай, а? — собеседник просительно взглянул на Адвоката. — А мы уж в долгу не останемся, в натуре, слово пацана. Ты же нас знаешь! А он-то сам как? Не прочь под психа закосить?
Адвокат хотел было что-то ответить, но не успел: неожиданно взгляд его остановился на темно-вишневой «девятке», медленно катившей вдоль забитого автомобилями паркинга. Антрацитно-черное тонированное стекло задней дверки медленно опустилось, и оттуда высунулось тупое дуло «АКСа» с пламегасителем…
То, что произошло дальше, Адвокат запомнил на всю оставшуюся жизнь: ствол «Калашникова» чуть приподнялся, и обманчивую тишину автомобильной стоянки пропорола длинная автоматная очередь.
Стрельба велась вроде бы прицельно. Во всяком случае Адвокат видел, что ствол был направлен прямо на него, и потому, повинуясь инстинкту самосохранения, повалился на асфальт, у колеса собственной машины.
Нападавшие явно не жалели патронов: автоматные очереди заглушали звон разбиваемых автомобильных стекол, скрежет металла, панические крики прохожих.
Как ни странно, недавний собеседник не растерялся: выхватив из кобуры, что под мышкой, пистолет, он открыл беглый огонь по «девятке». Адвокат, отползая между машинами к тротуару, видел, как встретивший его амбал, спрятавшись за чьей-то машиной, прицельно палил в киллеров из темно-вишневой «девятки».
Вскоре подоспела подмога — из шестисотого «Мерседеса» выскочили точно такие же амбалы: в руках у них были пистолеты-пулеметы «узи».
Стрельба с обеих сторон велась безостановочно. Во всяком случае Адвокату, спрятавшемуся за задком чьего-то автомобиля, так казалось. И киллерская «девятка», и шестисотый «мере» должны были бы превратиться в настоящее решето, и никого — ни нападавших, ни защищавшихся — давно уже не могло остаться в живых.
Но несмотря на огненный смерч с обеих сторон, факты свидетельствовали об обратном.
Все стихло столь же неожиданно, как и началось. Подняв голову, Адвокат заметил, как темно-вишневая «девятка», взвизгнув по асфальту протекторами, набрала скорость, удаляясь от места перестрелки.
Вечером того же дня из популярной телевизионной передачи «Дорожный патруль» защитник сидевшего в Бутырке авторитета с удивлением выяснил, что он стал свидетелем вооруженной разборки между шадринской и клинской группировками. Высокопоставленный офицер столичного ГУВД без тени смущения пояснил в интервью телеведущему, что в Москве подобные происшествия, к сожалению, в порядке вещей, но милиция, безусловно, разыщет и накажет преступников.
Это было тем более странно, что люди в шестисотом «Мерседесе», на встречу с которыми приехал Адвокат, не принадлежали ни к шадринским, ни к клинским…
А незадолго до полуночи на его мобильный позвонил неизвестный.
— Ну что, оклемался? — послышался из трубки чей-то незнакомый голос.
Адвокат поперхнулся.
— Вы ошиблись номером… — Первое, что пришло ему в голову.
— Нет, не ошиблись. Мы тебя предупредили. И предупреждение это последнее. Поменьше трепись с журналистами о своем знаменитом клиенте…
Короткие гудки зуммера дали понять, что разговор завершен. Адвокат, конечно же, понял, о ком идет речь, да так и остался стоять посреди комнаты с телефонной трубкой в руках.
Да, стрельба у «Садко-Аркады» была инсценировкой — это было очевидно. Впрочем, в следующий раз автоматчики на темно-вишневой «девятке» наверняка будут стрелять на поражение…
Светало. Небо над Москвой сделалось сперва грязносерым, мутным, но всходившее солнце уже медленно окрашивало его сусальной позолотой, предвещая теплый и погожий день.
Стоя у широкого окна своего бывшего кабинета, Координатор задумчиво смотрел на панораму Большой Лубянки, по обыкновению раскачиваясь с пятки на носок и засунув руки в глубокие карманы брюк.
Сквозь неплотно занавешенное окно пробивались первые лучи восходящего солнца, отбрасывая причудливые тени от стоящей в комнате казенной мебели.
В приоткрытую форточку доносился привычный шум большого города. Завывали двигатели первых вышедших на маршрут троллейбусов. В районе Кузнецкого моста надсадно прозвучала милицейская сирена и смолкла. Нахохлившиеся воробьи ловко прыгали по жестяным подоконникам и карнизам.
Координатор приехал на Лубянку в четыре утра, чтобы переговорить с эфэсбэшным генералом, своим преемником по должности. Тот, один из немногих, знал и об истинном лице «охранной фирмы» Координатора, и об «С-4», и о киллерских отстрелах…
Впрочем, не только об этом. Деловое сотрудничество фирмы Координатора и Лубянки продолжалось — и оно было взаимовыгодным, это сотрудничество. Главк, которым руководил высокий чин ФСБ, делал для Координатора немало полезного: поставлял информацию, прикрывал его от МУРа и РУОПа, иногда даже предоставлял ребят из «семерки», Седьмого Главупра, знаменитой «наружки». Конечно же, в ФСБ прекрасно отдавали себе отчет, что деятельность структуры бывшего коллеги носит также и коммерческий характер, но на это волей-неволей приходилось закрывать глаза. Да и что уволенному в запас с Лубянки генералу оставалось делать, если его нынешняя секретная структура не финансировалась из бюджета? К тому же у хозяина этого кабинета была и своя заинтересованность в фирме Куратора, естественно, коммерческая.
Бывшего чекистского генерала вывел из задумчивости голос генерала действующего:
— Короче говоря, информацией вы владеете. Подытожим. Воинов, тот самый офицер из РУОПа, со своей поисковой группой уже вылетел в Курган. Техническая служба сообщила также, что уголовный авторитет Свечников отправился на родину вашего героя еще вчера. По всей вероятности, там их пути пересекутся.
— Благодарю, — скрипучим голосом произнес Координатор и неожиданно перевел беседу в другое русло: — Кстати, как вам понравилось последнее выступление представителя Совета Безопасности?
— «Быть безжалостным и беспощадным», — процитировал по памяти собеседник, пряча нехорошую ухмылку. — «Меньше либерализма, больше жесткости. Никакой жалости, никакого снисхождения». Ну-ну. А в зале менты сидят, ушами хлопают, аплодируют. Ну разгромят они всех бандитов, что, впрочем, проблематично. А дальше что? Представьте совершенно невообразимое: допустим, не будет в России организованной преступности, сметут ее, сотрут в порошок. И с кем тогда бороться тому же РУОПу? Придется срочно самоликвидироваться. Сегодня они сами от всех этих солнцевских, долгопрудненских да чеченских группировок зависят. Разгромят все до единой не будет смысла и в их собственном существовании. Не все, стало быть, так просто, как может показаться на первый взгляд. В этой стране все одной веревочкой повязаны! К тому же искоренить все эти группировки немыслимо. И не в одной тут милиции дело, а в объективных обстоятельствах.