– Ну что же, спасибо, – проговорил Косырев. – Я могу быть свободен?
– Конечно, вас никто не задерживает. Давайте, я подпишу пропуск на выход. Жаль, что так получилось. Но вы сами выбрали такой путь! Куда вам направить ответ на ваше заявление?
– Не надо никакого ответа, я и так все понял...
Через несколько минут адвокат покинул здание прокуратуры.
Спустя пару дней ему позвонил Левашов, его университетский товарищ, который тогда работал заместителем начальника следственного управления ФСБ.
– Послушай, – сказал он, – у меня к тебе дело. Ты можешь подъехать ко мне на работу?
– Конечно, могу.
– Давай подъезжай прямо сейчас, я к тебе выйду.
Адвоката встревожил этот телефонный звонок. Неужели опять против него намечается какой-то заговор? Может, теперь уже следственное управление ФСБ взялось за него, а университетский товарищ хочет его предупредить?
С невеселыми мыслями он подъехал на Энергетическую улицу, где находилась Лефортовская тюрьма со следственным управлением ФСБ. В назначенное время вышел Левашов, осмотрелся по сторонам, подошел к машине и сел в салон.
– Помнишь, я говорил тебе про одного чекиста, который работал в Управлении по пресечению деятельности преступных группировок? – спросил он.
– Да, помню.
– Так вот, его несколько дней назад арестовали. Вчера я случайно встретил его в коридоре. Он просил направить к нему хорошего адвоката. Ты можешь взяться за это дело?
Косырев пожал плечами.
– Я не знаю... Меня только что отфутболили в городской прокуратуре, сказали, что я был допрошен...
– По какому делу?
– По делу Андрея Голикова.
– А, слышал, о нем много говорят, пишут... Но это же другое дело! Ну как, возьмешься?
– Почему бы нет?
– Хорошо. Тогда я свяжу тебя с его женой. Дай мне свой телефон, она позвонит тебе, и ты подключишься.
На следующий день адвокат уже сидел в следственном изоляторе Лефортово на следственных действиях, которые проводила Главная военная прокуратура.
Суд состоялся через полгода. Он проходил вяло. Ледогорову и еще одному чекисту из того же управления инкриминировались самоуправство и нанесение телесных повреждений средней тяжести. Адвоката удивило, что все время до суда подполковник с такими статьями находился под арестом. И при любых попытках снять с него арест ему говорили, что Ледогоров может скрыться или чинить препятствия следствию.
Наконец наступили прения сторон. Обвинения, которые собрало следствие, были, по мнению адвоката, неубедительными, и он в прениях сумел доказать, что следствие проведено поверхностно, что не все документы собраны и представлены, и потребовал, чтобы было проведено доследование. При этом он ходатайствовал об изменении меры пресечения в пользу своего клиента. Существовала обычная практика – если суд приходит к мнению, что дело нуждается в доследовании, то меру пресечения могут изменить. Адвокат уже не верил, что произойдет чудо. Но оно свершилось. Суд направил дело на доследование и изменил меру пресечения.
Ледогоров, дождавшись адвоката, выходил из зала суда довольный. Но на пороге стояли чекисты с его бывшей работы.
– В чем дело? – спросил Владимир.
– Давайте проедем с нами, – сказал один из них. – Надо поговорить.
– Я что, снова арестован?
– Нет, нам нужно побеседовать.
– Тогда я приеду завтра. Со мной адвокат, вы не имеете права меня задерживать! – запротестовал Ледогоров.
Косырев тут же вытащил из кармана удостоверение.
– Если вы приглашаете его на беседу, – сказал адвокат, – то это акция добровольная, и он может явиться, когда захочет. У него только что закончился суд. Я думаю, беседа может подождать.
Чекисты замялись:
– Хорошо, тогда завтра.
– Мы утром к вам сами приедем.
Адвокат посадил Ледогорова в свою машину.
– Будь осторожен! Мне кажется, они готовят тебе новую подставу.
– Завтра я буду опять арестован по какому-нибудь новому обвинению в том, что произошло несколько лет назад.
– Что ты будешь делать? – спросил адвокат.
– Пока не знаю. Завтра увидимся.
– Значит, завтра, в десять, у следственного управления ФСБ?
– Да, я подъеду.
На следующий день адвокат был около следственного управления ФСБ. Прождав Ледогорова полчаса, он понял, что тот не явится. Достав мобильный телефон, он стал набирать номер Владимира – сначала мобильный, затем городской. Но ни один, ни другой не отвечал. Может быть, произошла какая-то провокация? Может быть, его уже задержали и снова везут в Лефортово?
Косырев подошел к конвоиру и спросил:
– Скажите, пожалуйста, как мне соединиться с полковником Головолобовым?
– А вы по какому вопросу? – спросил дежурный.
– Я адвокат Ледогорова. Мы должны были сегодня явиться к нему на допрос.
– Одну минутку.
Дежурный раскрыл удостоверение адвоката, подвинул к себе телефон, опустил стекло, чтобы Косырев не слышал разговора, и набрал внутренний номер. Через полминуты он снова поднял стекло, вернул удостоверение и сказал:
– Подождите, пожалуйста, сейчас к вам спустятся.
«Старый чекистский прием, – подумал адвокат, – никогда свободно не пропустят! Всегда зачем-то нужен сопровождающий, который доводит любого посетителя до дверей, а потом провожает его обратно... Ну что же, раз пускают, то Ледогорова могли доставить раньше».
Тут к адвокату подошел мужчина.
– Добрый день! Вы по делу Ледогорова?
– Да, я.
– Вы его адвокат? Документы посмотреть можно?
Косырев вытащил свое удостоверение. Мужчина просмотрел его.
– Очень хорошо. Вы можете сказать, где ваш клиент?
– А разве он не у вас?
Мужчина хитро усмехнулся:
– Понятно, вы ничего не знаете... Он сбежал. Ну ничего, мы его поймаем.
– А мне что делать?
– Пока ничего. Ждите, пока мы его поймаем. Может, все же скажете, где он прячется?
– Если бы я это знал, то я бы тоже сюда не приехал.
– Это логично, – улыбнулся мужчина. – Ну что же, время покажет...
Прошло несколько лет после известных событий. Управление по пресечению деятельности преступных группировок было расформировано новым директором ФСБ, который впоследствии стал президентом России.
Генерал Алексей Березкин, который первым возглавлял это управление, был избран депутатом Государственной Думы. Второй руководитель, Сергей Цветков, после расформирования управления стал руководителем частного охранного предприятия. Он перетащил в него за собой большую часть своих бывших работников.