– Пацаны, кто из вас старший? – спросил он, стараясь держаться как можно спокойней.
Качки замерли.
– Кто из вас главный, я спрашиваю? – повторил вопрос Саша.
Пауза затянулась – качки как завороженные уставились на лимонку. Наконец откуда-то сбоку раздался хриплый бас:
– Колян, говори за всех…
Вперед вышел тот самый невысокий, плотный пацан, который несколькими минутами ранее подбадривал Серегу.
– Ну я..
– Пацаны, – начал Солоник, стараясь вложить в собственные интонации как можно больше примирительности, – я против вас ничего не имею. Вижу в первый раз, и мне этого достаточно, чтобы понять: вас подставили. Если у него со мной какие-то проблемы, – Саша небрежно пнул ногой лежавшее перед ним безжизненное тело, – то это проблемы только его и мои. И решать их только нам вдвоем. Я не виноват, что меня полюбила его бывшая жена. Я ее не отбивал, и ее право, кого из нас выбирать. Если же у него, – говоривший снова бросил взгляд на бывшего Алениного мужа, который начал подавать признаки жизни, – если у него есть ко мне какие-то вопросы, пусть задает их сам, как и должен делать настоящий мужчина, а не впутывает посторонних. Я ведь один на стрелку приехал… Или я что-то не так сказал?
– А чо – все правильно говоришь, – качок, которого назвали Коляном, явно смягчился. – Нам до его семейных базаров и дела нет. Жена у него к тебе ушла или еще чего там… Пусть сам свои дела распутывает. Просто он нам денег дал – мол, надо одного фраера проучить, чтобы чужих жен не трахал. Да и земляк вроде, вот мы и подписались. Да если бы мы знали, что ты такой крутой человек, мы бы этого говнюка сами умудохали.
– Вот и добазарились, – улыбнулся Александр, пряча оружие. – Значит, все путем.
– Да о чем речь! Нам самим стыдно… Правильно я говорю, пацаны?
Пацаны согласно закивали.
– Базаров нет!
– Да, сразу видно, ты – человек авторитетный!
– Извиняй, что так неловко вышло…
– Забирай его с собой, если хочешь!
Саша неплохо разбирался в людях, а потому знал: если сейчас расположить их в свою пользу, этому самому Сереге придется и вовсе плохо. А потому, небрежно достав из кармана бумажник, отсчитал триста баксов и, протянув их Коляну, произнес:
– Вот и ладненько, пацаны. Накройте себе сегодня «поляну» и выпейте за то, чтобы всегда все путем заканчивалось, чтобы любой вопрос можно было утрясти мирно.
Качок было заартачился:
– Да ладно, зачем?! Мы и так перед тобой по кругу виноваты!
– Ничего не хочу знать, – отрезал Солоник, – бери, бери… А то обидишь.
– За кого хоть выпить, как тебя звать? – спросил любер, опасливо принимая деньги.
– За Александра Македонского, – ответил Саша, улыбнувшись.
Когда качки, поблагодарив Солоника, ушли, Саша наклонился к бывшему Алениному мужу и осторожно, словно боясь испачкаться, приподнял его.
– Значит, тебя Сергеем зовут?
Тот промычал что-то неопределенное.
– Значит, Сергеем, – голос Саши сделался сух и деловит. – А теперь говорить буду я. Если не любит тебя женщина, отпусти ее с миром. Ну что тут поделать? Другую найдешь, с которой тебе будет хорошо. Мы с тобой уже второй раз встречаемся. Если, не дай бог, попадешься ты мне в третий, то он наверняка станет для тебя последним… Усвоил мою мысль, Сережа?
Взгляд покинутого мужа был угрюм, а Саша подвел итог разборке:
– Понял, Сергей… По глазам вижу – понял. Но смотри – в последний раз тебя предупреждаю!
Едва Саша открыл дверь квартиры, Алена вся в слезах бросилась к нему на шею.
– Ой, наконец-то! А я уже решила, что с тобой что-то случилось.
– Почему это со мной должно что-то случиться? – удивился Солоник, вытирая слезы на ее щеках.
– Мне почему-то подумалось, что ты поехал в Люберцы с ним разбираться, – она так и сказала – с «ним». Видимо, ей не хотелось называть по имени человека, который доставил ей так много неприятностей. – У меня предчувствия нехорошие…
– Тебе просто показалось, – мягко улыбнулся Саша, стараясь вложить в эту улыбку как можно больше нежности и участия. – Но я действительно был сегодня в Люберцах.
– Ты! – ее голос дрогнул. – Видел его?
– Мне даже удалось с ним побеседовать. Вполне приличный молодой человек, и друзья у него замечательные – душевные и понятливые.
– Что он тебе сказал?
– Что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не наберет твой номер телефона, не будет интересоваться, где ты, с кем… И вообще, давай больше не будем о нем вспоминать?
Алена хотела было что-то сказать или возразить, но Саша, не дождавшись ответа, поволок ее в спальню на огромную кровать…
Нельзя сказать, что милиция, взбудораженная дерзкими отстрелами, бездействовала. Поиски пока еще неизвестного, но такого меткого киллера шли полным ходом.
Были опрошены сотни свидетелей, имевших хоть какое-то отношение к убитым, сняты десятки километров видеопленки, проверены все, кто, по мнению МУРа и РУОПа, были способны на подобное, просчитаны многочисленные версии, исходя из того, «кому эти убийства выгодны». Опытные аналитики, просеивая тонны порожней информативной руды, отбирали редкие золотые крупицы, и вскоре приблизительный портрет неизвестного был готов: на вид – между тридцатью и сорока, небольшого роста, имеющий навыки конспирации и театрального грима, проходивший воинскую службу, по-видимому, в спецназе.
Информация эта, конечно же, не была исчерпывающей, тем более что сыскари не имели даже приблизительного портрета разыскиваемого, но вскоре менты напали на след, который стоил многих других: по оперативным данным, этот человек в последнее время активно сотрудничал с шадринскими…
Соответствующие структуры принялись методично разрабатывать группировку. Прослушка телефонных переговоров и пейджинговой связи дала многое, а еще больше – скрытая оперативная видеосъемка. Менты фиксировали абсолютно все контакты более или менее значительных фигур среди шадринских, проверяя тех, кто с ними контактировал, по своим каналам. Самая ценная информация, конечно же, была получена от так называемых «оперативных источников» – то есть от криминальных элементов различного уровня, в разное время завербованных МУРом и РУОПом. Вся эта информация в совокупности и дала основания полагать, что сыскарями обнаружен именно тот человек, которого ищут: им оказался некто Валерий Максимов, проживавший на окраине Москвы, по улице Успенской вместе с сожительницей, фактически с женой, на которую квартира и была оформлена.
Прослушивание телефонных разговоров объекта ничего существенного не дало. Видимо, этот самый Максимов был человеком опытным и понимал, что о серьезных вещах в наше время по телефону лучше не распространяться.