– Заказчики? – коротко поинтересовался Координатор.
– Молчит, естественно. В его положении было бы странным распространяться о таких частностях.
– Значит, на нас надеется.
– А больше ему и не на что надеяться, – заместитель осторожно пододвинул к себе стоявшую на столе пепельницу и закурил. – А вообще, мне кажется, что мы от него зависим в той же степени, что и он от нас.
– Я уже об этом думал, – поморщился хозяин кабинета, и улыбка слетела с его лица. Рельефные морщины лба, тяжелый подбородок, вздутые крылья носа – все это теперь выражало угрюмость и задумчивость. – Еще несколько месяцев посидит, поймет, что его кинули, и укажет на тех, кто направлял и давал заказы.
– Но ведь ему почти ни о чем не известно! – возразил бывший муровец. – Ни о «С-4», ни о нашей фирме, ни о том, чем она на самом деле является… Если он будет говорить о неком целенаправленном отстреле лидеров оргпреступности, его просто сочтут за сумасшедшего.
Координатор встал и, вонзив в заместителя тяжелый взгляд, процедил:
– А побег с зоны? А Центр подготовки под Алма-Атой? А деньги? А оперативные документы и видеозаписи? Да и вообще сама идея теперь, во времена тотальной криминализации общества, может показаться весьма перспективной. Если бы мы имели дело с простым, обычным исполнителем, можно было бы плюнуть, растереть и забыть. Но ведь он, сукин сын, так знаменит, как никакой киноактер или эстрадный певец. Ему поверят… Во всяком случае, могут поверить. И что прикажете делать?
Вопрос повис в воздухе.
Впрочем, и Координатор, и его зам, и доселе молчавший тип с Лубянки прекрасно понимали, что есть как минимум три пути.
Первый – ликвидировать Солоника в тюрьме. Острый сердечный приступ, заражение крови, неудачно проведенная повторная операция…
Второй – отдать его на растерзание злопамятным блатным, которые наверняка завалят бывшего мента и «исполнителя» множества уважаемых людей.
А третий путь…
Можно попытаться вытащить киллера, превратившегося в разящий наконечник «С-4», из следственного изолятора.
– Судьба агента – лишь незначительная деталь, от которой зависит успех или провал операции, – заметил заместитель, вопросительно взглянув на босса: как тебе такое решение?
Тот промолчал.
– Ну а вы что скажете? – обернулся Координатор к куратору, чекисту с Лубянки.
– Мне кажется, им не стоит жертвовать. По крайней мере – пока. Слишком громкое у него имя, слишком много вложено в то, чтобы это имя ему создать. Равноценной замены в ближайшее время не предвидится. Да и времена, как вы, товарищ генерал, понимаете, меняются. Я уже моделировал ситуацию с побегом, и вот что получается: в случае успеха это добавит ему загадочности и авторитета, а кроме того, создаст ореол стопроцентной неуязвимости.
– Возможно. – По интонации голоса Координатора нельзя было предположить, согласен он с такой постановкой или нет. – А вы не думали о том, что будет, если он попытается выйти из-под контроля?
– Надо будет с ним встретиться и переговорить, – заместитель с силой потушил окурок в пепельнице. – Вариант вполне реальный. Он чувствует, что распространяет флюиды страха, сознает собственную силу. Необходима профилактическая беседа: намекнуть, обнадежить… А заодно поставить на место, чтобы…
Он не успел договорить – Координатор, обернувшись к куратору, перебил зама:
– Завтра же отправляйтесь в «Матросскую Тишину». Поговорите, прозондируйте настроение. Думаю, что сможем устроить вам конфиденциальную встречу, без прослушки и прочего. А вы, – он обернулся к заместителю, – сегодня же переговорите с нашими ребятами… Есть у нас один бывший офицер «Альфы», специалист по освобождению заложников из тюрем. Потом доложите…
На том совещание закончилось, и присутствовавшие, попрощавшись, гуськом двинулись к двери. Координатор подошел к окну и раздвинул шторы – резкий солнечный свет залил кабинет.
– Скоро в Москве предстоит большой передел, – кивнул хозяин, – да и не только в Москве… Знаете, какова утечка капиталов из России за границу и кто именно перекачивает деньги? Ладно, – улыбнулся он жестко, – об этом мы в следующий раз поговорим.
Заместитель руководителя лубянской фирмы был по – своему прав: судьба агента – действительно незначительная деталь, от которой зависит успех или провал операции. Но с оговоркой: смотря что это за агент…
Саша уже ложился спать, когда в коридоре, рядом с его дверью, послышались чьи-то шаги.
Привычный лязг ключей, скрежет отворяемого замка – на пороге застыла фигура коридорного.
– Подследственный – на выход без вещей.
Солоник недоуменно уставился на вошедшего: для беседы с Адвокатом – слишком поздно, время неурочное…
Допрос?
На ночные допросы его редко выдергивали…
Ставший уже привычным коридор, мерцающие мониторы, шаги, гулко разносящиеся по всему этажу, переходы, стук открываемых переборок…
Спустя минут десять Солоник сидел в каком-то совершенно незнакомом кабинете, ожидая человека, выдернувшего его с «хаты».
И этот человек появился. Это был его чекистский куратор.
Достал из-под стола небольшой черный чемоданчик, раскрыл его – внутри оказалась какая-то мудреная аппаратура. Быстро настроил, поставил на середине стола: подследственный, как обычно прикованный к ножке стола половинкой наручников, следил за этими приготовлениями с естественным недоумением.
– Так называемый генератор «белого шума», – прокомментировал чекист. – При его работе прослушать, а тем более записать разговор обычными средствами практически невозможно. – Улыбнулся, закурил и, глубоко затянувшись, произнес фразу, которую собеседник уже ждал: – Ну а теперь давайте поговорим о вас и о вашем будущем…
Разговор был недолгим, но содержательным. Спустя полчаса Солоник, глядя в спину «вертухая», поднимался на свой шестой этаж, к камере № 938. Коридорный, привычно прошмонав подследственного, поразился, заметив на его лице блуждающую улыбку: прежде этот человек еще никогда не улыбался столь загадочно.
«Вертухай» даже было подумал, что важный чин из прокурорского надзора, на допрос к которому водили обитателя спецкорпуса, дал Солонику чего-то наркотического, но тут же отбросил эту мысль: слишком уж ясным и спокойным был взгляд узника – так может выглядеть лишь человек, совершенно уверенный в своем будущем…
Будущее Солоника тем не менее рисовалось многим весьма мрачным и безысходным – и прежде всего следователям, которые вели его дело.
О том, что ему практически вынесли смертный приговор, киллер узнал из телевизионного выпуска новостей. Ведущая программы бодро пропела, что сидящий в «Матросской Тишине» наемный убийца сознался в ликвидации ряда авторитетов преступного мира.
Следствие сознательно сдавало его со всеми потрохами миру криминала – теперь каждую минуту можно было ждать исполнителей. И он уже был готов к такому обороту: рано или поздно исполнитель сам становится жертвой.