Впрочем, и дни этой знаменитой соперницы Елизаветы были уже сочтены, английские спецслужбы ловко спровоцировали ее написать из темницы неосторожное письмо «единомышленнику», которое, естественно, попало куда полагается. Королеву Марию объявили заговорщицей, наскоро судили и казнили на эшафоте. Испанский же король Филипп II, потерявший самого лучшего стратега, распрощался и с надеждами на английский престол, а в 1588 г. — еще и с флотом, утратив свою Непобедимую армаду. [207] Словом, спецслужбы Туманного Альбиона оказались на высоте, еще бы, ведь они создавались учениками венецианских «кукловодов» и впитали мастерство «тайной войны», оттачивавшееся веками.
Во главе этих могущественных структур при Елизавете I встал уже знакомый нам Уильям Сесил, лорд Берли, посещавший в свое время «Малую Падую» Томаса Смита. Чудом уцелев в пятилетие царствования Марии Католички, сэр Уильям выдвинулся в первые ряды елизаветинских соратников, став последовательно членом Тайного совета, госсекретарем, лордом-казначеем и, наконец, канцлером. Очутившись на самом верху государственной пирамиды, Уильям Сесил оставил спецслужбы на попечение своего протеже Фрэнсиса Уолсингема, [208] которого по сей день полагают «гением разведки и контрразведки». Нетрудно догадаться: этот дальний родственник Анны Болейн учился и в Кембридже, и в Падуе. Он даже внешне походил на итальянца, за что королева Елизавета прозвала своего «железного Феликса» «Мавром». На посту руководителя секретной службы ее величества сэр Фрэнсис создал могущественнейшую спецслужбу, не имевшую равных в искусстве подкупа и оговора, распускания ложных слухов и ликвидации политических противников. Словом, виртуозно пользовавшуюся всем обширным арсеналом средств, перечисленных венецианским теоретиком тайной войны Джованни Ботеро. Учил он «сеять наибольшее количество раздоров во вражеских и соседних странах», англичане так и поступали. Советовал поддерживать «связи с советниками, вельможами, военачальниками и людьми, имеющими влияние у правителей», люди Уолсингема в точности исполняли и эти его рекомендации. И работало. И срабатывало. Есть сведения, позволяющие говорить о крупных финансовых средствах, выделявшихся британскими спецслужбами как гугенотам, так и членам Католической лиги Франции, немецким князьям-протестантам и их оппонентам, поддерживавшим римского папу. Разделяй и властвуй, учили римляне. Именно так веками поступали венецианцы. Искусством загребать жар чужими руками во второй половине XVI столетия в полной мере овладели и англичане. Разгром на море Непобедимой испанской армады стал, по большому счету, единственным вооруженным противостоянием, в котором они приняли непосредственное участие.
Было, конечно, еще уничтожение испанского флота в Кадисе (1596), но тут, скорее, речь лишь о жирной точке, поставленной англичанами в затянувшемся споре, «так чья же все же Атлантика». К концу Религиозных войн и умственно отсталый знал правильный ответ: Атлантика принадлежит англичанам.
Трудовые династии (шахтеров, комбайнеров, токарей), насколько я помню, в Советском Союзе приветствовались и даже прославлялись. Чего не скажешь о представителях научно-технической интеллигенции, знаю по родителям, они оба работали физиками, а в науке династии не приветствовались, считаясь «семейственностью». Королева же Елизавета I на «семейственность» в органах госбезопасности и внешней разведки смотрела сквозь пальчики. Сэр Фрэнсис Уолсингем умер вскоре после разгрома Непобедимой армады. За ним этот мир оставил и его шеф сэр Уильям Сесил, лорд Берли. Главой разведывательного ведомства Туманного Альбиона стал сын сэра Уильяма — Роберт, лорд Солсбери, горбун, унаследовавший от отца и быстрый ум, и невероятную работоспособность, непреклонную волю и неразборчивость по части средств для достижения целей. Династия разведчиков-бизнесменов на лорде-горбуне не оборвалась, Сесилы с тех пор мелькали на британском властном олимпе то здесь, то там, как в детском калейдоскопе стекляшки.
Достаточно вспомнить хотя бы сэра Роберта Сесила (1864–1958), [209] английского адвоката, парламентария и премьер-министра, которого совершенно справедливо называют одним из «архитекторов» Лиги Наций. Поскольку, как пишут его биографы, сэр Роберт посвятил этой призванной спасти мир от повторения кошмаров Первой мировой войны организации всего себя, до последней клеточки. И, к слову, не врут, Роберт Сесил и правда вкалывал как пчела, от звонка до звонка, а также в свободное от работы время. От Пражской конференции 1919 г., где он представлял интересы Соединенного Королевства и где международные банкиры делили еще теплый германский труп, обусловив появление нацистов, и аж до 1946 г., когда на смену Лиге Наций пришла ООН, чему сэр Роберт, как говорят, ужасно радовался. И хоть сконструированная им Лига не уберегла человечество от кровавых конфликтов, лорд Сесил все равно прослыл борцом за мир, удостоившись целой кучи наград и почетных званий, в том числе и от Фонда президента Вудро Вильсона (1924), при котором США влезли в Первую мировую войну. А затем (при нем же, только спустя два года в Версале) сделали все возможное, чтобы заложить все предпосылки очередной. Умиленные биографы «великого миротворца» пишут, будто сэр Роберт «вплоть до своей смерти продолжал бороться за мир в качестве пожизненного почетного президента Ассоциации Объединенных наций». Лично мне, по прочтении этой трогательной фразы, вспомнился бородатый советский анекдот эпохи Застоя: «Войны, конечно, мы не допустим, но борьба за мир будет такая, что камня на камне не останется»…
Можно также вспомнить и достойного папу «архитектора» Лиги Наций, сэра Роберта Артура Талбота Сесила-старшего (1830–1903), [210] который, как вы понимаете, тоже работал не в такси и не за ткацким станком, а на всевозможных весьма ответственных постах. То членом палаты общин, то министром по делам колоний, то членом палаты лордов (после смерти папы, предыдущего лорда Сесила), то министром иностранных дел в правительстве знаменитого Бенджамина Дизраэли, [211] личности и вовсе примечательной, поскольку вынырнула она на британский олимп, как самый настоящий черт из табакерки. Судите сами. Родившийся в зажиточной еврейской семье, во втором поколении перебравшейся в Англию из Венеции, Бен Дизраэли сделал головокружительную карьеру. Сначала пробился в выдающиеся литераторы (биографы пишут, будто находился под влиянием своего современника Оскара Уайльда), а затем и в политики, растолкав именитых и надутых британских лордов и став, со временем, и премьером, и создателем современной консервативной партии Великобритании. Находясь у руля, Дизраэли здорово расширил колониальные владения Британской империи, выгодно прикупив у Египта Суэцкий канал (при поддержке дома Ротшильдов), а еще горячо поддерживал мусульманскую Турцию в ходе ее непрерывной борьбы с Россией, которую, как говорят, терпеть не мог.