– Ладно, господин адвокат, – оборвала его Светлана Васильевна, – я все поняла. Давайте на этом закончим нашу встречу. – Она встала.
– Ладно, Светлана Васильевна, что вы так расстроились? Все будет хорошо!
– Я ничего хорошего в ближайшей перспективе не вижу, – холодно произнесла Светлана Васильевна. – Если бы вы мне сказали это через два дня после моего ареста, может быть, я бы вам поверила. Но прошло уже полгода, и ничего не меняется. Я сижу в той же камере, вы приходите с теми же песнями. Но потом вы уходите на волю, а я остаюсь тут. Я не вижу перспектив в нашем дальнейшем сотрудничестве.
– Вы хотите сказать, что разрываете со мной отношения?
– Да, именно это я и хочу сказать.
– Хорошо, – сказал Марычев. – Но я считаю, что сейчас вы находитесь в возбужденном состоянии, и буду продолжать работу. Я не могу вас бросить.
Светлана Васильевна встала и нажала на кнопку звонка. Через несколько секунд появился конвоир.
– Вызывали? – спросил он.
– Да, у нас закончена беседа, – сказала Светлана Васильевна. – Пожалуйста, отведите меня в камеру!
Очень странный состоялся сегодня разговор! Она отказывается сотрудничать с Марычевым, а он продолжает ее защищать… Тут же она подумала: а что, если Марычев работает уже не на нее, а на Кремнева, и уже Кремнев оплачивает ему эту работу? В принципе, для него это выгодно – уж больно он скользкий человек, этот адвокат! Быть может, он даже сам предложил Кремневу свои услуги – информировать его о ее настроении, о планах. Действительно, она не платила Марычеву больше четырех месяцев. Кто же согласится работать бесплатно? Да еще при такой любви к деньгам! Нет, что-то тут не так. Надо что-то делать!
К вечеру она пришла к мысли, что нужно вернуть первого адвоката, которого она незаслуженно отстранила. Он переживал, везде бегал… Просто тогда был такой период, что невозможно было все решить, а Светлана Васильевна была расстроена. Кроме того, к Марычеву у нее тоже имелись претензии: именно из-за того, что он вернул «Мерседес», Кремнев и возбудил уголовное дело. Но как же его вернуть? Как его уговорить? Никто из девчонок, которые сидят в камере, в ближайшее время освобождаться не будет. Если же передать через адвоката… Стоп, зачем через адвоката? Гораздо проще вызвать следователя. Так и надо сделать!
На следующий день Светлана Васильевна написала следователю заявление с просьбой связаться с ее старым адвокатом и пригласить его в качестве нового защитника.
Я сидел в своем адвокатском офисе и просматривал папки с досье. Саша сидел за компьютером в Интернете, что-то внимательно читая.
Я взглянул на календарь – 25 декабря. Скоро новогодние каникулы, когда страна будет отдыхать… Я взял мобильный телефон и набрал номер Ирины.
– Привет, дорогая! Как дела?
– Ничего, работаю, – ответила Ирина усталым голосом.
– Что такая грустная?
– Да так, настроение испортили…
– Что-то серьезное?
– Нет, просто неприятный осадок…
– Ты меня беспокоишь! Кстати, скоро Новый год…
– Я помню.
– Кроме праздника, еще и большие каникулы – девять дней. Давай махнем с тобой куда-нибудь в теплые страны, погреемся! Как ты на это смотришь?
– Я не знаю, вряд ли получится…
– Тогда объясни, в чем дело.
– Я не могу тебе ничего объяснить по телефону. Все узнаешь при встрече.
– Хорошо, а когда мы увидимся?
– Я думаю, скоро. Все, извини, мне надо работать.
Я положил трубку.
– Что, командир, – спросил Саша, – размолвка? Отставку получил?
– Что-то странное происходит, – задумчиво проговорил я. – То мы каждые выходные на дачу ездили, сейчас Новый год приближается, которого мы всегда так ждем, а она – я не знаю, я не могу… Какие-то неприятности…
– Да просто цену себе набивает! – улыбнулся Саша. – Послушай, помнишь, мы вели дело антикваров?
– Конечно помню.
– Им до пятнадцати лет грозит.
– Как?
– Да, им статью переквалифицировали – 4-я часть 159-й статьи, в особо крупных размерах, срок по ней – до пятнадцати лет. Посмотри!
Я подошел к монитору. На открытой странице была статья о деле антикваров. Действительно, там указывалось, что следствие провело несколько экспертиз, собрало достаточное количество доказательств и теперь изменена тяжесть обвинения – до пятнадцати лет.
– Похоже, они кому-то серьезно перешли дорогу… Или действительно картины поддельные? И они попали в коллекцию президента? Поэтому такой срок? – предположил Саша.
Я махнул рукой:
– Вряд ли. Сказали же, что он картины не собирает.
– Зря она с нами порвала! Работали бы сейчас, и ты бы никогда этого не допустил! А что там этот адвокат, как его фамилия, Марычев, что ли?
– Не знаю, работает или нет…
– Да, кстати, я забыл тебе рассказать про этого Марычева. В свое время я справки навел. Его из органов-то уволили!
– Как уволили?
– Ну, по собственному желанию он ушел… Но было одно дело, коррупционное. Поймали его то ли на взятке, то ли на подтасовке документов – одним словом, вызвали и сказали, чтобы он писал заявление по собственному желанию. Он написал и ушел. В адвокатуру.
– Откуда у тебя эта информация?
– Ну, пробил я по своим каналам.
– А что раньше не говорил?
– Но мы же все равно из этого дела вышли. А потом, ты же не побежишь Светлане Васильевне об этом докладывать.
Зазвонил мой мобильный телефон. Я подумал, что звонит Ирина – может быть, хочет извиниться, загладить свой сухой разговор. Но на дисплее высветился незнакомый номер.
– Слушаю вас! – сказал я.
– Мне бы адвоката… – услышал я незнакомый мужской голос, который назвал мою фамилию.
– Это я, добрый день.
– Вас из Следственного комитета беспокоят. Меня зовут Виталий Николаевич Скачков. Я следователь, который ведет дело вашей бывшей подопечной Цветковой Светланы Васильевны.
– А в чем дело?
– Вы не могли бы к нам приехать? Она заявление написала. Хочет вернуть вас в дело.
– Ничего себе! – присвистнул я.
– Мы не можем вас заставить, как вы сами понимаете… Но она просила вас к ней прийти. Приезжайте к нам, тут и разберемся. Адрес знаете?
– Конечно.
– Вот и хорошо. У нас шестнадцатый кабинет, второй этаж. Пропуск я вам закажу. Вы когда будете?
– Через час подъеду.