— Ты писала об этом в своем «Телескопе»?
— Писала, писала. Так вот, когда была пресс-конференция по поводу новых правил определения порнографии, слово взял Дятлов. Ты бы видела лицо Пулеева в этот момент — он весь побелел, покрылся испариной, задрожал как кобель перед случкой. Короче, он готов был убить доктора на месте.
— Так что брал Дятлов взятки или не брал — сидеть все равно будет, — заключила Юлька, механически поедая предназначенные для моей депрессии крекеры.
— Слушай, а вдруг этот Пулеев сам сфабриковал дело против доктора? На фоне разногласий насчет нравственных аспектов популяризации секса… Юлька, ты решила слопать все, что принесла?
— Нет, оставлю чуть-чуть кошкам. Кстати, как твой фонтан?
— О, я его почти придумала. Пошли, я покажу, как это будет выглядеть.
Поскольку Юлька страдала отсутствием пространственного воображения, то фонтан пришлось нарисовать мелом на ковре. И пока мы спорили, как можно отобразить верхнюю его часть, пришел Модестов. К сожалению, появление нового архитектурного сооружения не было пока согласовано в его инстанции, и нам с Юлькой пришлось соврать, что это магический круг, отгоняющий злых духов. Модестов, который в последнее время уделял много внимания проблеме церковного дела в России, сказал, чтоб мы стерли эту гадость, и пообещал, что на днях приведет батюшку, чтобы тот освятил наше жилище.
* * *
Юлька вскоре уехала, перепоручив меня заботам Модестова, который в свою очередь предпочел телефон мне, а я долго еще думала, маясь без сна, о докторе Дятлове. Интересная ирония судьбы получается: Пулеев возбудил уголовное дело против ненавистного доктора. Сам привел лжесвидетелей, сфабриковал улики… Это какой же сволочной характер надо иметь, чтоб такое провернуть?
Ночью мне приснился сон, как доктор Дятлов преподает в школе секс, а за партой среди прочих учеников сидит Пулеев. Пулеев отчаянно списывал и все время норовил сбежать с урока.
* * *
Надо быть конченым оптимистом, чтобы надеться на дружескую встречу и плодотворную беседу с Виктором Пулеевым. Не страдая избытком наивности, я не стала звонить следователю и договариваться о встрече. Решила брать его живьем, внезапно появившись в районной прокуратуре. Не станет же он выгонять беременную девушку из кабинета, не выслушав?
Уже в десять утра я заняла пост у кабинета следователя прокуратуры Приморского района Виктора Ибрагимовича Пулеева. Он как будто знал, что ничего хорошего его не ждет, и из кабинета не высовывался, уже полтора часа уделяя внимание одному таинственному посетителю. Я терпеливо ждала, изучая темные пятна от обвалившейся штукатурки на потолке. О чем можно так долго говорить? После двух часов сидения в засаде мне захотелось в туалет — все-таки беременность дает о себе знать. Раньше я была гораздо выносливее.
Вернувшись, я подошла к двери, чтоб проверить, на месте ли долгожданный Пулеев. Прислушалась, но не услышала за дверью ни звука. Я вежливо постучала. Тишина. Еще раз — громче. Похоже, Пулеев почувствовал засаду и удрал.
Я приналегла на дверь посильнее. Тут вмешался проходивший по коридору сотрудник прокуратуры, который не смог спокойно смотреть, как беременная дама портит государственное имущество.
— Вы к Пулееву?
— Да!
— Зачем вы тогда в пустой кабинет ломитесь? Видите, он по коридору с посетителем идет? Бегите, может, догоните!
В конце коридора неторопливо удалялись две мужские фигуры. Одна фигура, нежно поддерживая за руку другую фигуру, что-то увлеченно говорила.
— Виктор Ибрагимыч! Уделите, пожалуйста, мне пару минут! — Я побежала вслед удаляющимся фигурам. Фигуры недовольно обернулись.
Пулеев оказался невысоким полноватым мужчиной с волосами цвета пожухлой травы. Он с сожалением отпустил локоть собеседника. Посетитель Пулеева имел гораздо более презентабельный вид: крупное мужественное лицо, выразительные глаза, гордый прямой нос и очень идущая ему упитанность. Причем, где-то я уже видела этого мужчину приятной внешности. Только вот не помню — где… Странно, что не запомнила.
Обычно я запоминаю места, где водятся приятные мужчины. Не для себя, а вдруг кому понадобятся…
— Не пугайтесь. Я из агентства «Золотая пуля», меня зовут Нонна Железняк. Я занимаюсь расследованием дела доктора Дятлова, который подозревается во взяточничестве, — отрекомендовалась я.
— Что вы хотите? — холодно спросил Пулеев.
— Хочу докопаться до истины, — дежурно ответила я, с интересом наблюдая, как побледнел при упоминании имени Дятлова собеседник Пулеева. И где я все-таки его видела?
— Подождите минуту у моего кабинета, я скоро приду.
— Нет, Витя, не надо меня провожать. Я у тебя не впервой, дорогу найду, — заторопился мужчина приятной внешности, — вечером созвонимся, договорим. Пока!
— Пойдемте. — Пулеев пошел по направлению к кабинету. — Не могу поверить, что журналист с таким стажем работы, — Пулеев зачем-то кивнул на мое пузо, — не знает, что всю информацию в прессу прокуратура дает через пресс-центр. Там сидит такой Курочкин Сергей Геннадьевич и получает за это неплохие деньги. Зачем вы его обязанности на меня перекладываете? — Пулеев явно издевался.
— Знаю я все. Но дело в том, что к нам в Агентство поступила информация, ЮЗ что дело сфабриковано, — воспользовалась я своим любимым приемом, который я изобрела сама, а потом выяснила, что им пользовались журналисты испокон века и называется он — «провокация». — Если вы не дадите свой комментарий, то нам придется опубликовать материал без вашей точки зрения, на основании уже имеющейся информации.
— Ерунда! — Пулеев открыл дверь в свой кабинет. — Какая еще информация? Одно могу сказать: несмотря на то, что нам не удалось взять Дятлова с поличным — он получал деньги через посредника, — существуют неопровержимые доказательства его преступления, как то: показания свидетелей, подпись Дятлова на справке о нетрадиционной ориентации, выданной на имя человека, не страдающего никакими отклонениями, и…, — Пулеев замялся, — и прочее, и прочее, и прочее.
Из окна кабинета следователя открывался прекрасный вид: уютный дворик, аккуратно подстриженные кустики и роскошная иномарка, в которую вальяжно садился мужчина приятной наружности. И где я этого гада все-таки видела?!
— Вы можете сами поговорить со свидетелями, — милостиво разрешил Виктор Пулеев. — Вот Смирнов Николай Валентинович, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, липовый гомик, Леопольдов Максим Иванович, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, тот же диагноз, еще…
Пулеев дал мне номера телефонов не всех призывников, закосивших с помощью Дятлова от армии. Это мне удалось заметить, когда он любовно разглядывал дело гражданина Дятлова. Более того, я даже запомнила фамилию одного из них. Редкая, к счастью, фамилия — Сой. Вот с ним-то и надо будет в первую очередь поговорить.