Гохорг был благороден лицом и белокур, ослепительно белокур. Так изумительно прекрасен, что никто не смел посмотреть ему в лицо. Легкий голубоватый нимб затухал у него над плечами. Даже испытывая страшную боль, сидя в красно-зеленой оправе собственной крови, он выглядел холодным и прекрасным, словно вырезанный из драгоценного камня, — гипнотическое совершенство многоцветной змеи. Говорят, что глаза у всех одинаковы. Невозможно, засунув руку в сосуд с глазами, отличить глаза разгневанного человека от глаз влюбленного. Однако глаза Гохорга были глазами павшего бога: бесконечно печальные и такие же гордые, как океан львов.
С первого взгляда Дилвиш узнал их, хотя никогда не сумел бы описать их цвет.
В жилах Гохорга текла кровь Перворожденных.
Стражи загнали убийцу в угол. Тот сражался с ними, казалось, голыми руками, но ему удавалось отражать и наносить удары, словно он держал меч. Куда бы ни двигалась его рука, она наносила раны врагам.
Убийца владел единственным оружием, которое могло убить Короля Мира, не подпускавшего к себе никого с оружием, кроме собственных стражей.
Убийца принес Невидимый меч.
Он был Селаром — первым из династии эльфов, кто носил такое имя, великим предком Дилвиша, который в этот миг выкрикнул его имя.
Обнажив меч, Дилвиш бросился через зал. Он стал рубить нападавших, но меч прошел сквозь тела врагов, словно сквозь дым.
Тем временем стражам удалось преодолеть защиту Селара. Могучий удар выбил что-то невидимое из рук убийцы, и, звеня, невидимый клинок полетел через зал. Всхлипывая, Дилвиш наблюдал, как стражи медленно расчленили Селара из Шоредана.
А потом заговорил Гохорг, и его мягкий, лишенный интонации голос прозвучал твердо, словно шорох прибоя или стук копыт.
— Я пережил того, кто осмелился поднять на меня руку, как и должно было случиться. Известно, что так записано: глаза никогда не увидят клинок, который убьет меня. Правда стала своеобразной шуткой. Многое из того, что я сделал, никогда не будет уничтожено, о дети людей, эльфов и саламандр. Гораздо больше, чем вы можете себе представить, заберу я с собой из этого мира, многое будет предано забвению. Вы убили того, кто был более велик, чем вы, но не гордитесь этим. Это для меня теперь ничего не значит. Ничего. Примите же мое проклятие!
Глаза его закрылись, и прогремел гром.
Дилвиш и Корел в одиночестве стояли в огромном, темном, разрушенном зале.
— Почему это случилось сегодня? — спросил священник.
— Потому что сюда пришел один из рода Селара, — ответил Дилвиш. — Сцену проиграли вновь.
— Зачем же пришел сюда ты, Дилвиш из рода Селара?
— Прозвонить в колокола Шоредана.
— Не может быть.
— Если я хочу спасти Дилфар и освободить Портаройа, это необходимо. Пойду поищу колокола, — проговорил Дилвиш.
Он пересек ближайшую тень — тьму бездонной ночи, но глаза его не были глазами человека и легко привыкли к темноте. Дилвиш услышал, что священник едет следом.
Незваные гости обогнули разрушенное возвышение трона Повелителя Земли. Если бы здесь было достаточно светло, они разглядели бы, что, когда они подошли ближе, темные пятна на полу превратились в бурый порошок. А потом в красно-зеленую кровь, когда Дилвиш оказался рядом. Стоило ему отойти, как все исчезло.
За возвышением была дверь, ведущая в главную башню. Февера Мирата — Королева Иллюзий однажды показала Дилвишу этот зал в волшебном зеркале, через которое могли проехать пять всадников. Зеркало, обрамленное рамой золотистых светло-желтых нарциссов, которые прятали свои головы до тех пор, пока зеркало не очищалось от всего, кроме их отражений.
Дилвиш открыл дверь и остановился. Дым, клубясь, хлынул на него, поглотил. Дилвиш закашлялся, но по-прежнему держался настороже, выставив перед собой меч.
— Это страж колоколов! — закричал Корел. — Джеллерак да защити нас!
— Будь проклят Джеллерак! — сказал Дилвиш. — Я и сам смогу защитить себя!
Пока он говорил, облако заклубилось и, кружась, отлетело в глубь пылающей башни, за дверь, освещая трон и все вокруг. В облаке светились два красных глаза. Дилвиш пронзил облако мечом, но тот не встретил сопротивления.
— Если ты так и останешься бесплотным, я пройду сквозь тебя, — заявил Дилвиш. — Если же ты обретешь тело, я просто уничтожу тебя. Ответь! — приказал Дилвиш на мабрагоринге, языке ада.
— Освободитель…
Освободитель…
Освободитель… — зашипело облако. — Мой дорогой Дилвиш — маленькое существо, подвешенное на крючки и цепочки, разве ты не узнаешь своего повелителя? Или твоя память так коротка?
Облако сжалось и превратилось в птицеголовое существо с задними лапами льва и двумя змеями, растущими из плеч, которые свивались кольцами на высокой груди среди блестящих перьев.
— Кал-ден!
— Конечно, я, твой старый мучитель. Я скучаю по тебе, ведь очень немногие уходят от меня. Настало время все вернуть на круги своя.
— В этот раз я не скован и не безоружен, и мы встретились в моем мире, — возразил Дилвиш и ударил мечом, отрубив змеиную голову с левого плеча врага.
Пронзительно закричав, словно птица, Кал-ден прыгнул вперед.
Дилвиш ударил его в грудь, но меч отскочил, оставив только маленький порез, из которого стала сочиться бледная жидкость.
Тогда Кал-ден ударил Дилвиша. Потом, прижавшись спиной к возвышению, где стоял трон, поймал клинок черной клешней и вдребезги разбил его, занеся другую руку для удара. И в этот момент Дилвиш нанес удар зазубренным девятидюймовым обломком меча.
Обломок вошел под челюсть Кал-дена и остался там, рукоять выскользнула из руки Дилвиша, когда демон затряс головой и заревел.
Потом чудище схватило Дилвиша за талию, так что затрещали кости. Дилвиш почувствовал, как его поднимают в воздух. Змея ужалила его в ухо, клешни демона вонзились в бок. Лицо Кал-дена повернулось к нему, обломок меча торчал из его подбородка, словно стальная борода.
Демон швырнул Дилвиша через помост так, чтобы он разбился о плиты пола.
Но тот, кто носит зеленые сапоги эльфов, не может упасть, приземлившись иначе чем на ноги. Сотрясение от такого прыжка болью отозвалось в раненой ноге. Она подвернулась, и Дилвиш опустился на колено, опершись на руку.
Кал-ден прыгнул на него, больно ударив в голову и плечи. Корел издали швырнул камень, который ударил демона в грудь.