Мы поднялись с дивана и попрощались. Надежда проводила нас до дверей. В ее глазах горел фанатичный блеск. Ангелина столкнулась с нами в дверях с чайником и чашками на подносе.
– Куда же вы? Чай как раз вскипел…
– Извините, – произнес я, – нам, правда, некогда. В другой раз.
На лестнице, где гулко отзывался каждый звук, мы встали у лифта. Кабинка застряла где-то на верхнем этаже, откуда доносились глухие шевеления и треск.
– Что думаешь? – спросила Юлька.
– Не знаю. Мелькнула какая-то мысль, когда ты говорила про чаты.
– Во-во, – кивнула Юлька. – У меня тоже было какое-то наитие, а потом я увлеклась и забыла, что хотела сказать. Ясно одно: наш убийца, скорее всего кто-то нам хорошо известный. Он вполне возможно из чата, а мы общаемся с ним каждый день.
– Почему с чата, а не с сайта знакомств?
– Просто не нравятся мне такие совпадения. Лапа, ну то есть Катька, тоже наша, причем именно с нашего чата. Наргис вот… Теперь еще Котик этот. Толик правильно сказал: у всех жертв был доступ к компьютерам, точнее к Интернету. Нужно проверить остальных, но я почти уверена в том, что и они наши старые знакомые. Слушай, пошли пешком? Тут вниз три этажа идти, а наверху, похоже, грузят пианино. Мы их до утра не дождемся, – и, не дождавшись ответа, Юлька поскакала по ступенькам. Я последовал за ней.
Мы вышли во двор и зашлепали по лужам к машине. Я обернулся один раз и видел, как колыхнулась занавеска в спальне мальчика, который уже никогда не увидит своих родных. Ветер гнал сиротливые листья, скомканные суровым дыханием осени, безжалостно окуная их в лужи. Свинцовое небо плакало вместе с тремя женщинами, запертыми в крохотном мирке квартиры, в которой навсегда поселилась смерть.
Мастер
Яна позвонил примерно в полночь. Мы с сынулей уже видели к тому времени десятый сон и звонку мамы и бывшей жены не обрадовались. Особенно, если учесть весьма насыщенную программу прошедшего дня.
Вместе с Артемом мы выбрались в наш загородный дом, который я в пику Яне упорно называл дачкой. «Дачка» насчитывала два этажа, была обнесена большим кирпичным забором и была частично недостроена. Довести строительство до ума у меня не хватало времени. В свое время Яна отказалась от претензий на этот дом, поскольку находился он довольно далеко, район был не престижным, а перспектива ковыряться в земле Яну ничуть не привлекала. Она презрительно смотрела на мои вылазки на дачу и кривилась при одном только упоминании о возможном благоустройстве участка.
Ситуация изменилась уже после развода, когда мы поделили имущество. Встав перед выбором, забрать машину или дачу, Яна, не колеблясь, выбрала авто.
– Но мне машина нужнее, чем тебе, – возразил я тогда. Яна посмотрела на меня с невероятным сожалением, смешанным с презрением и издевкой.
– Валерочка, – промурлыкала она, – ты же не хочешь, чтобы твой сын добирался в свой лицей на общественном транспорте? Знаешь, какое там движение? А так я буду его отвозить по дороге на работу. И потом, ты же остаешься при своем любимом земельном участке…
Я сдался. В тот же день я собрался и уехал на дачу. Там, развалившись на старом диване, из которого во все стороны торчали пружины, я тупо глядел в стенку, а потом вылакал бутылку коньяка. В тот момент у меня впервые в жизни появилось желание убить бывшую, теперь уже бывшую жену.
Однако, господь великий шутник. Иногда он восстанавливает справедливость, хотя и весьма нетривиальными способами. Яна, оставившая машину у салона красоты, сильно удивилась, когда вылетела через полтора часа с новой прической, маникюром и прочими дамскими прибамбасами в проливной дождь. Машина отсутствовала. Яна не поверила своим глазам и обшарила всю стоянку, полагая, что просто забыла, где припарковалась. Однако машину как корова языком слизнула.
Конечно, Яна обратилась в милицию, но машину так и не нашли. По поводу ее исчезновения ведущий это дело молоденький милиционер с прыщавым лбом и редкими жиденькими усиками приходил даже ко мне. Яна весьма недвусмысленно высказала свою точку зрения, что машину украл я. К тому времени я приобрел «Нисан Циферу» и на претензии Яны плевать хотел. Милиционер тяжко вздыхал, прощаясь со мной, видимо, утратив надежду отыскать машину. Так и получилось.
Наглость Яны не знала предела. Примерно через неделю она заявилась ко мне на работу и потребовала вернуть ей дачу.
– Валерочка, – умильно протянула она, сладко сощурив глаза, – не забывай, у нас все-таки сын. Ему крайне необходим свежий воздух. Ты же знаешь, какая загазованность в центре. А мальчик растет худенький, бледный… ему будет полезно бывать на природе.
– Продай квартиру, – любезно посоветовал я, глядя, как Дашка расставляет чашки вокруг меня и бывшей (сладкое слово – бывшей!) жены. – На вырученные средства ты сможешь купить домик за городом. У тебя даже еще немного останется.
– Что ты говоришь! – возмущенно воскликнула Яна. – Ты соображаешь, что предлагаешь? Я не могу продать квартиру. Это же наш дом, наше родовое гнездо…
Яна не договорила, я разразился презрительным смехом.
– Яна, ну что ты несешь? Ты живешь в обычной квартире, пусть большой и удобной, но это не фамильный замок принцессы Уэльской. Это – хрущевка! Большая хрущевка пяти комнат. А ты так гордишься ею, как будто в ней выросли семь поколений твоей семьи. Да тому дому всего то лет пятьдесят, чуть больше, чем тебе…
Яна подскочила, как ужаленная, разметав чашки рукавами шубки.
– Да как ты смеешь? – заорала она. Я неторопливо отхлебнул чаю и вытянул ноги, чтобы показать ей, кто в доме хозяин. Яна захлебнулась второй фразой и злобно посмотрела на меня.
– Значит так, – ледяным тоном произнесла она, – завтра поедем к нотариусу, и ты перепишешь загородный дом на меня.
– С какой стати я отдам тебе дачу? – удивился я.
– Называть загородный дом дачей – мещанство, – отчеканила Яна. – За тобой должок, дорогой мой. По твоей милости я осталась на мели и схватила эту несчастную машину.
– Не наглей, – миролюбиво ответил я. – Машину ты сама выбрала.
Яна стремительно поднялась. Чашки посыпались на пол с печальным звоном. На шум в кабинет влетела Дашка, которая вытаращила глаза и замерла как статуя.
– Не сделаешь так, как я сказала – не увидишь сына больше никогда, – отчеканила Яна и вышла прочь, сдвинув Дашку с места, как тумбу. Я даже не пошевелился.
– Ва-валерий Яковлевич, мне тут прибрать? – остолбенело спросила Дашка.
– Прибери, – хмуро кивнул я и вышел из кабинета. Мои пути вели меня в кабинет юриста.
Юрист у меня в фирме отличный. От претензий Яны он не оставил камня на камне. Сын виделся со мной, как и было договорено раньше, а Яна получила под нос кукиш. Я понимал ее стремление оттяпать у меня то, что она упорно называла загородным домом. За это время в области произошли кое-какие изменения. Городской район Копай, где стояла моя дача, вдруг неожиданно чем-то полюбился губернатору, который затеял строительство в паре километров от моего дома. Тут же, как грибы стали расти и другие новостройки. Земля резко подскочила в цене. Стоимость моего дома за год возросла в десять раз. Так что Яна рассчитывала урвать жирный кусок, но судьба почему-то повернулась к ней задом.